Голова лошади
Шрифт:
Но, поскольку ему вот-вот должно было стукнуть сорок лет, вскоре он утомился от этого приступа весеннего легкомыслия и, тяжело дыша на бегу, подумал, что, видно, стоит раздобыть двадцать центов, чтобы добраться до библиотеки надземкой, пока он не рухнул на этой прекрасной весенней улице от сердечного приступа. Он остановился, чтобы отдышаться и подумать. Просить милостыню, будучи прилично одетым человеком, было бы странно и безуспешно, кроме того, это было недостойно одежды, ранее принадлежавшей настоящему человеку, как заявила Мелани, а у него не было причин сомневаться в этом утверждении. И, поскольку мысль о краже денег вызывала в
Он внимательно прошелся по улице, выбрал самую многолюдную закусочную, где устроился за столиком у дальнего конца стойки. Рассудив, что раз уж он попал сюда по делу, то можно и поесть, он заказал себе горячий сандвич с сыром и стакан кока-колы. Он неторопливо жевал сандвич, низко склонившись над столом, избегая встретиться взглядом с официанткой, изредка поглядывая на кассира, сидящего за противоположным концом Стойки, в результате чего его наблюдения лишь подтвердились.
Кассир, плотный пожилой человек в очках, читал «Спорте иллюстрейтед». Закончив еду, Малони взял чек, выданный ему официанткой, и направился в сторону кассы, но миновал ее и вошел в телефонную кабинку. Он снял трубку, сделал вид, что бросил в щель монетку, набрал телефон Ирэн, первый, который пришел ему в голову, и стал вести с ней воображаемый разговор, наблюдая за кассиром.
Касса помещалась на дальнем правом конце длинной стойки, где под стеклом были выложены сигареты. Кассир сидел за аппаратом на высоком стуле, поворачиваясь вправо, как только подходил клиент, чтобы оплатить чек, складывал на машинке стоимость блюд, указанных в чеке, принимал деньги и выдавал сдачу, после чего оборачивался налево, чтобы наколоть чек. Затем он неизменно возвращался к чтению своей газеты, отрывался от него только когда перед ним вырастал очередной клиент.
Малони продолжал притворяться, что болтает по телефону, ожидая подходящего момента.
По его мнению, этот момент наступил, когда к кассе подошли сразу трое отобедавших. Малони тут же покинул кабинку, подошел к стойке и, стараясь не привлекать к себе внимания, встал слева от кассы. Кассир повернулся к клиенту вправо, принял от него чек и склонился над ним, подсчитывая колонки цифр, Малони решительно поднял обе руки с зажатым в них своим чеком и быстро наколол его на иглу, после чего метнул взгляд на кассира посмотреть, не заметил ли он его движения.
Но нет, кассир занимался привычным делом: он вставил в кассу ключ, выдвинул ящик с деньгами, выдал сдачу первой клиентке, пухлой леди в шляпке, украшенной цветами, а затем повернулся влево и наколол оплаченный чек поверх чека Малони.
Казалось, операцию Малони заметил только один человек — это был мужчина из очереди с ястребиным носом, который только недоуменно пожал плечами и отвернулся. Малони подождал, пока все клиенты, особенно этот клювоносый тип, расплатятся и покинут закусочную. Вот кассир снова откинулся на спинку стула и погрузился в чтение любимой «Спорте иллюстрейтед». Малони вежливо кашлянул.
— Да? — Кассир поднял голову.
— Простите, я могу получить сдачу? — сказал Малони.
— Что? — спросил кассир и в первый раз прямо посмотрел на Малони.
— Могу я получить свою сдачу?
— Какую сдачу?
— Я дал вам чек и бумажку в пять долларов, но вы не дали мне сдачу.
— Что
— Пять минут назад. Вы накололи его вон на ту штуку, но сдачи мне не дали.
— Как это, наколол вон на ту штуку?
— Да вы посмотрите, — сказал Малони. — Я брал горячий сандвич с сыром и колу, мой чек вон там у вас.
— Вот здесь?
— Да.
Кассир недовольно поджал губы, покачал головой и подвинул к себе стопку наколотых чеков. Он излучил верхний чек, переданный ему остроносым мужчиной, посмотрел чек под ним, который ему вручил парень в сером свитере, а затем чек дамы в шляпе с букетом цветов, все время невнятно бормоча себе под нос: «Никаких сандвичей с сыром, вы просто ненормальный», и наконец наткнулся на чек Малони, настоящий чек, пронзенный длинной стальной иглой. Он снял его, поднял очки на лоб, поднес чек поближе к глазам, близоруко воззрился на него и сказал:
— Горячий сандвич с сыром и стакан колы, вы это брали?
— Да, сэр.
— И вы дали мне пять долларов?
— Да, проверьте вашу кассу. Я стою здесь минут десять, ожидая своей сдачи.
— А почему же вы не сказали мне об этом сразу?
— Я видел, что вы заняты.
— Вам следовало сказать, — сказал кассир. — Вы ничего не добьетесь в жизни, если будете стоять и молча ждать.
Малони смущенно промычал что-то, наблюдая, как кассир выдвинул ящик и набрал четыре долларовых бумажки и пятьдесят пять центов для сдачи, сандвич стоил тридцать центов, а кока — пятнадцать, всего получалось сорок пять центов.
— Вот, — сказал кассир, — четыре пятьдесят пять. Правильно?
— Правильно, спасибо, — сказал Малони.
— Извините, что заставил вас ждать, — сказал кассир.
— Ничего, все в порядке, — сказал Малони.
Он двинулся к выходу, оставил на стойке двадцать пять центов чаевых для официантки, кивнул кассиру и вышел на улицу» поклявшись себе, что вернется сюда отдать деньги, как только его корабль достигнет гавани удачи.
Он никак не мог найти тот вход в книгохранилище.
Он толкал подряд все двери, но, словно волшебство закончилось, ни одна из них не открылась в лабиринт книжных стеллажей, в глубине которых скрывалось то укромное местечко, где лежал пиджак и где он уговаривал девушку отдаться ему, обещая за это все блага мира. Измученный и растерянный, потерявший всякую надежду, он вдруг обнаружил за очередной дверью место, которое показалось ему знакомым, и пошел между бесконечными рядами книг, вздымая нетерпеливыми шагами пыль, где-то вдали увидел смутно поблескивающий красный огонек над запасным выходом, резко свернул в сторону и оказался в памятном убежище-тупике и тут же увидел свой пиджак. Так и не тронутый, он лежал на полу, окруженный клочками газетной бумаги, извлеченной из его подкладки.
Малони поднял его подрагивающими руками.
Ничего особенного в нем не было, в этом совершенно обыкновенном пиджаке, сшитом из черной шерсти или из ткани, похожей на шерсть, он никогда особенно не разбирался в тканях, с четырьмя круглыми черными пуговками на каждом рукаве и с тремя большими пуговицами впереди, пиджак как пиджак, ничем не отличающийся, чтобы рекомендовать купить его для какого-то торжественного случая, разве только для собственных похорон. Он задрал черную шелковую подкладку и проверил все внутренние швы в надежде, что настоящие банкноты каким-то образом были прикреплены к ним, но ничего там не обнаружил.