Голубая галактика, или Слэш в космосе
Шрифт:
Я дал отбой. И тут же внес номер бордового в черный список. Хватит с меня моралите…
Упал на кровать. Опять поверх покрывала. Принялся изучать потолок…
Я, наверное, заснул, потому что вызов по коннекту заставил меня подскочить на месте. На часах было начало первого. Местное солнце жарило вовсю.
— Привет, соня! — крикнул Павел, улыбаясь, — Я выскочил, наконец, из гиперпространства! Как же трудно сюда добираться! Полный дурдом! Сейчас прыгну на низкую орбиту и сяду.
Я позавидовал Пашкиному загару. Выходные на югах не прошли для него даром.
И тут же я поймал себя на том, что разглядываю своего
***
До космопорта я добрался довольно быстро. Зал был пуст, как всегда. Знакомый клерк взглянул на меня и кивнул. В его глазах отразилось легкое удивление. Похоже, он заметил перемены, произошедшие со мной. Он улыбнулся и кивнул еще раз.
— Привет! — крикнул я ему бодро и подбежал к стеклянной стене, выходящей на летное поле.
Я был на Андросе, дышал воздухом одной из самых странных из обжитых планет. То, что было важным там, на Земле, здесь отступило назад, то, что там казалось незначительным, здесь приобрело особое значение. Я помнил то, что произошло у нас с Пашкой четыре года назад. Это событие жило где-то на задворках памяти, я не думал о нем даже тогда, когда он рассказывал мне, как целовался с девушками. Теперь все снова ожило — и его рука на моем колене, и моя растерянность, и несмелое прикосновение губ к губам, и мое изумление вперемешку со страхом обидеть друга неприятием того поцелуя, и вторая попытка поцеловать меня, и мой вопрос: «Что с тобой?». Мы были так наивны и невинны тогда! Осталось ли от того поцелуя хоть что-то в нас теперешних?
Андрос, гигантский диск планеты-спутника в ночном небе, тонкий силуэт голого Леса на поляне, его улыбка у входа в гостиницу, запах спермы в комнате, огромные глаза на экране коннекта, мужские трусы в кармане — все это жило в одной части моего сознания, а поцелуй Пашки много лет назад, его тогдашнее смущение, виноватый взгляд в другой. Они не были связаны друг с другом, не находили дороги друг к другу.
А теперь плотину прорвало…
Я смотрел, как садится учебная шлюпка. Видел, как выходит из нее Павел. Он шел по полю, опасливо оглядываясь на рабочих и вздрагивая от резких звуков. Он еще опасался Андроса. Он все еще ожидал, что его изнасилуют, или изобьют, или изнасилуют и изобьют…
Броситься к нему навстречу я не мог, нужен был или билет, или заверенный полетный маршрут, так что я топтался у стеклянной стены космопорта, у самой двери на поле.
Прямо передо мной маячило неясное, прозрачное отражение меня самого. Оно совпало с фигурой бредущего по полю Паши, и я вдруг ошалел от осознания того, я ведь давно знаю, чего хочу. Уже много лет знаю…
Я отбросил сомнения. Будь что будет…
Мы прямо сейчас не улетим, конечно. Я без вещей, гостиничный номер не сдан. Да и глупо было бы прилететь в такую даль и не посмотреть на столь уникальный мир! Я знаю здесь интересные достопримечательности, отличный ресторан, красивый парк. Я знаю одну полянку в зарослях, куда сбегают от учителей местные школьники.
А если Павел захочет, я даже могу провести для него один местный ритуал, довольно интересный. Вот только статистику придется нарушить, не в такой роли вижу я себя в наших с Пашкой отношениях…
Трикел, или История четырех фотографий с планеты ТО2РХ
Рассказ
Автор: Русландер
Жанр: Слэш/Яой, PWP, романтика, научная фантастика
Предупреждения: 18+, описание гомосексуальных отношений, петтинг
Аннотация к рассказу
Это была пустынная планета, находящаяся черте где. Труднодоступный мир с примитивными формами жизни, каменистой поверхностью и ядовитой атмосферой. Обживать такой трудно, дорого, бессмысленно. Зачем же каждые три месяца на эту планету высаживаются тысячи добровольцев-исследователей? Зачем в одиночку обходят отведенные им сектора? И как случилось, что именно я открыл ее секрет? Да еще и таким способом...
Глава 1
Знаете, что самое трудное в самостоятельном поиске? Самое трудное — не забить на этот самый поиск. Ну, когда ты уже понял, что ничего тут нет.
Я понял, что в отведенном мне секторе ничего нет, вчера, в четыре часа пополудни, когда взобрался на вершину очередного холма и обозрел окрестности от горизонта до горизонта. Здесь, как и всюду на этой планете, не было ничего, кроме растрескавшейся под солнцем каменистой пустыни.
Пустыня была фиолетовой. Не фиолетового оттенка, а именно насыщенно фиолетовой. Что-то с минералами, что-то с балансом воды, что-то с ядовитыми газами в атмосфере — и готово, перед вами фиолетовая пустыня. Цвет ее развлекает первую неделю. Потом ощущение необычности пропадает. Остается усталость от однообразия трещин в камнях.
В пустыне есть газообразные горошины. Их можно увидеть небольшими скоплениями практически каждые сотню-две шагов. То есть сотню шагов ты идешь по фиолетовому камню, а потом видишь десяток горошин величиной, гм, с горошину. Они были для контраста ярко зелеными, как и положено честным растениям. Собственно, это высшая форма жизни на этой планете. Горошины газообразные — через них можно ткнуть пальцем, можно их прихлопнуть ладонью, можно их сдуть. Они разойдутся едва заметной зеленоватой дымкой, которая через несколько часов опять соберется в горошину. Раздавливание горошин развлекает чуть дольше, чем фиолетовая пустыня.
Где-то посередине в списке развлечений стоит тот факт, что эта фиолетовая пустыня и эти горошины тянутся на всю планету. Так здесь выглядит все — экватор, полюса, горы (в смысле — холмы), равнины (в смысле — плоские, как стол, долины между холмами).
Ни один исследователь не избежал участия в спорах о том, как на планете возникла жизнь.
А правда, как?
Тут нет водоемов ни в каком виде, нет разнообразия ландшафтов, нет смены времен года, нет сколько-нибудь значительной разницы температур между полюсами и экватором. Дождь, да, изредка идет, но луж не остается.