Голубая кровь
Шрифт:
Мне показалось, что он надо мной издевается.
– Немедленно покиньте мой кабинет! Ваше присутствие будет мешать следственному действию!
Наглец спокойно поднял на меня глаза и сказал:
– Вот если он все-таки сбежит или нападет, виноват буду я, поэтому никуда я не уйду.
В этот момент в коридоре послышался знакомый стук каблуков, и спустя пару секунд в кабинет вошла Анна Михайловна.
Сегодня она аккуратно собрала волосы в высокую прическу. На ней была надета белоснежная блузка, юбка длинной чуть ниже колена, а шею подчеркивал шелковый расписной платок.
Я невольно бросила взгляд на себя в зеркало
Препираться с наглым сотрудником уголовного розыска в присутствии Анны Михайловны мне безумно не хотелось. Видимо прочитав эти мысли по моему растерянному взгляду, адвокат развернулась к светловолосому парню, сидящему в кресле:
– Молодой человек, прошу Вас покинуть помещение, я адвокат подозреваемого, мы приступаем к допросу, – вежливо произнесла она.
Послышался щелчок блокировки экрана телефона, парень встал, громко выпустил ноздрями воздух, с недовольным видом подошел к засыпающему подозреваемому, проверить надежно ли закрыты наручники, и молча вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.
Анна Михайловна с интересом наблюдавшая за его действиями и проводив взглядом спросила:
– У Вас новенький сотрудник в ОУРе?
– Видимо он первый день сегодня у нас работает, а наглый какой! Его, кажется, Ваней зовут.
–Ммм… интересный парень. Кстати привет тебе от Юры, – загадочно улыбнулась женщина.
С Юрой я не общалась около двух недель, он уезжал со своим наставником в соседний регион представлять интересы коммерческой организации по серьезному делу о банкротстве. Периодически этот пафосный тип выходил на связь, скидывая фотографии на фоне гор, интересных строений и жаловался на условия проживания в номере.
С тех пор как я направила дело по Гончарову в суд, он выступал адвокатом по назначению еще по многим моим делам.
К слову, дело Гончарова расследовалось два месяца. И сейчас забавно вспоминать, как в один момент, я честно созналась подозреваемому, что он первый преступник, с которым мне пришлось работать. Гончаров, несмотря на то, что был отъявленным рецидивистом, проникся к нам с Юрой доверием, и при каждой встрече рассказывал своим басистым голосом, о том, как живут заключенные в местах лишения свободы, что означают его татуировки, как сгорел его дом, и он потерял в пожаре родных, жилье и средства к существованию.
Гончаров не препятствовал расследованию дела. В последний день нашей встречи перед судом я – «ребенок надевший форму с погонами», пожелала взрослому «дяденьке в наколках» удачи. Преступник получил три года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии.
***
Мой кабинет имел весьма удобное расположение. Он находился в самом конце коридора и был дальше всего от кабинета руководства. В этой связи его прозвали «кофейней» и в освободившиеся минутки все бежали сюда, чтобы взбодриться горячим чаем, посплетничать и уничтожить мои запасы сладостей.
Штат сотрудников следствия небольшой и состоит всего из десяти человек.
Постоянного начальства до сих пор нет. Периодически к нам направляют временных руководителей, но никто из них не задерживается надолго. Либо их наказывали, и они направлялись восвояси, либо их быстренько повышали и они уходили на другое
Следующий, если судить по старшинству, сотрудник – это Хакимов Закир Рашитович. Пенсионер с огромной выслугой лет. Когда-то он руководил отделением следствия в районе Республики, но кто-то из следователей в его штате «накосячил» и его сняли с должности руководителя, после чего перевели подальше в столицу на должность старшего следователя. Несмотря на свой возраст, он отлично влился в молодой коллектив, многим разрешая обращаться к себе на «ты» в свои пятьдесят лет, но лично у меня язык не поворачивался. Выглядел Закир Рашитович намного старше своего возраста, и одевался по канонам прошлого века. Уголовные дела расследовал медленно, но качественно. Любимым его атрибутом были черные пластиковые очки, с множеством отверстий-точек, которые тот надевал после долгой работы за компьютером для расслабления глаз. Иногда, увлекаясь такими восстанавливающими зрение процедурами, мужчина мог заснуть прямо на рабочем месте.
Женскую половину отдела, с которыми я общалась, представляли Лиза, новенькая – Гульназ и капитан юстиции Чернова Вероника, так как ее кабинет соседствовал с моим.
Вероника была худощавой девушкой, тридцати четырех лет, с иссиня-черными волосами до плеч. Её назначили наставником для Гульназ и поселили работать в одном кабинете, в котором всегда жутко пахнет ментоловыми сигаретами. Педантичностью в расследовании Вероника не отличалась, но дела штамповала как типографский конвейер. Она не особо вникала в суть и проблемы людей, тем более не давала проникнуть чужим тяготам в свое сознание, считая, что у нее и своих личных проблем предостаточно. Такой подход позволял ей «не выгорать». Людей перед собой она не видела, зато видела статус «подозреваемый» и «потерпевший» в протоколах следственных действий. А еще ее называют «черный следователь», так как почти в каждом расследуемом ей деле кто-то да умирает, так и не дожив до суда. Обычно это обвиняемые, но бывали и потерпевшие, и даже свидетели. Такие частые явления, как смерть обвиняемого, она объясняла тем, что ей по большей части в руки попадали дела о наркоманах, которые, уже много лет «травились», либо бомжи, которые не отличаются богатырским здоровьем.
Утренняя оперативка началась с известия о том, что в отделе появился новый сотрудник по имени Ильдар. Ильдар был парнем на вид года на три меня старше, ростом ненамного выше меня, чуть полноватый, с круглым лицом, темными волосами, близко посаженными карими глазами-пуговками и очками с квадратными стеклами.
– Прошу любить и жаловать! С сегодняшнего дня к нам прикомандирован Исаев Ильдар Ирекович. Работать, Ильдар, будете в кабинете с Жуковой Мариной, – произнес Олег Юрьевич, представляя нового члена «команды».
Пока я переваривала новость о соседе по кабинету, мне передали в руки увесистую папку с очередным делом и отправили всех по рабочим местам.
Перспектива разделять рабочее пространство с кем-то посторонним ничуть не радовала. И пока я в расстроенных чувствах изливала душу своей любимой орхидее, что кабинет и так довольно маленький, в дверях появился «пухляш» с картонной коробкой, из которой выглядывали канцелярские принадлежности.
– Привет, давай тут порядок наведем, раз все равно все переставлять придется, – предложил он.