Голубая кровь
Шрифт:
Лэс чувствовала, что теряет связь с животным, и сделала последнее усилие. Конь уловил мысленный сигнал добра, безопасности и ожидания помощи. Это его успокоило, и он рысью побежал к Лэс.
Лошадь осторожно приблизилась к Лэс-Тере и дала погладить себя по шее. Что-то тихо и успокаивающе шепча, девушка в чёрном заставила животное лечь и, собрав остатки сил, села на него. Затем конь встал, но в эту минуту от боли, вызванной резким движением, Лэс снова потеряла сознание. Единственное, что ей удалось при этом, так это не упасть обратно на землю.
Конь, не получив никаких указаний дальнейших действий со стороны своей необычной всадницы, направился домой.
Мельник
— Элизабет! — позвал мельник свою жену.
Вытирая руки о фартук, из дома сразу же вышла женщина. Она была удивлена не меньше мужа.
Конь подошёл к хозяину и остановился. На нём сидела Лэс-Тера, склонившись на шею коня. Её правая рука безжизненно свисала. Длинные волосы и плащ почти касались земли и, как и остальная одежда, были в крови. Лэс не подавала признаков жизни.
Муж и жена, оторопев, смотрели на свою лошадь.
— Это Лэс-Тера, — догадался мельник, с опаской оглянувшись по сторонам, — только она носит чёрную одежду. Но посмотри, она вся в крови и ранах.
— Раны у неё, похоже, очень серьёзные, — заметила женщина, озабоченно нахмурившись.
— Её всегда видели на чёрном коне, и она была неуловима. Что же произошло? В какую переделку она попала? И где наш конь её нашёл?
— Хватит задавать вопросы, — оборвала Элизабет мужа. — Лэс-Теру никогда не любили в Ауленте, но я и ты видели от неё только добро. Сколько раз она приводила нам заблудившийся скот домой и спасла тебя от регетарков, когда ты сам заблудился в лесу. Давай лучше отнеси её в дом, а я спрячу коня. Ведь если за Лэс-Терой погоня, а в этом можно не сомневаться, то эти варвары-аулентцы могут увидеть нашу лошадь, перемазанную кровью, и тогда они обыщут всё, чтобы найти Лэс.
Мельник осторожно снял Лэс-Теру с коня и понёс в дом, а его жена отвела лошадь в конюшню. Животное, к её немалому удивлению, вело себя на редкость спокойно.
— Как она? — спросила Элизабет, войдя в дом.
— Она без сознания, и я не могу найти пульс, — отозвался мельник с суеверным страхом. — Быть может, она не человек?
— Не мели глупости! — прикрикнула на него Элизабет. — Лучше пойди, отмой от крови нашу лошадь, а я сама позабочусь о Лэс. А то я вижу, ты боишься её больше, чем бешеных коней.
Мельник вышел. Он и правда, чувствовал себя тем лучше, чем дальше находился от этой непонятной особы, о которой никто ничего не знал.
Элизабет присела на край софы, стоявшей в большой светлой комнате. Лэс-Тера лежала неподвижно, судорожно сжимая в левой руке терианский стилет, так как правая была сильно изранена и явно недееспособна. Элизабет принесла тёплую воду и полотенце, чтобы промыть раны. Она сняла с Лэс-Теры вуаль и увидела бледное, как мел, лицо, однако оно имело правильные нежные черты, носящие явные признаки благородства. Отвага и суровость так же были присущи этой никому неведомой девушке. Она была из тех, кто не попросит о помощи или пощаде, но и сама милостью особо не отличается. Лэс было не больше двадцати лет.
— Ещё совсем девочка, а эти аулентцы сражаются с ней, как с дьяволом, — проворчала Элизабет и стала осторожно смачивать те места на одежде Лэс, где кровь засохла и ткань прилипла к ранам.
Раны находились в основном на руках, ногах и возле шеи. Одна была на голове, и кровь запеклась на волосах, смешанная с пылью и землёй. Левое запястье продолжало крепкой хваткой держать рукоять стилета. Даже смерть, казалось, не могла вырвать оружие из руки этой девушки.
Когда женщина осторожно промыла рану на голове, Лэс-Тера тихо застонала. Элизабет не чувствовала страха, пока та находилась без сознания, но теперь она отдёрнула руки от раны и, замерев, вглядывалась в лицо девушки, будто пытаясь определить, как она отнесётся к её заботам. Жене мельника показалось, что в её таинственной пациентке скрыто что-то большее, чем просто хрупкая человеческая жизнь. Лэс-Тера приходила в себя, и вместе с тем в комнате как будто вибрировал воздух и слышался высокий, едва уловимый для слуха, звон. Элизабет показалось, что она перевязывает раны дикому зверю и теперь он может очнуться и загрызть её. Она вдруг осознала, что боится, хотя до этого страха не испытывала. Всё происходившее походило на то, что будто кто-то подсознательно заставлял Элизабет оказать помощь этой странной особе.
Однако Лэс больше не стонала, а открыла глаза, мысленно поблагодарив за заботу о ней, но благодарность эта относилась вовсе не к Элизабет, сидевшей рядом. О присутствии возле неё женщины она вообще не подозревала, пока сквозь помутнение в глазах не увидела человека. Она интуитивно рванулась в сторону, но руки Элизабет удержали её на месте и этим предотвратили ещё один обморок от боли. Лэс-Тера посмотрела в глаза женщины, сидевшей около неё, не проявляя ни боязни, ни ожесточения. Некоторое время обе изучающе смотрели друг на друга.
Стараясь подавить суеверный страх и желание убежать от очнувшейся Лэс-Теры, так как её поведение было непредсказуемо, и на оказанную ей помощь она могла ответить вовсе не добром, Элизабет постаралась улыбнуться. Она видела чёрные глаза Лэс, которые даже сейчас не утратили невозмутимость, с них постепенно спадала поволока, они снова становились блестящими, словно впитывая в себя силу окружающей среды. Лэс оставалась спокойна и уверена в себе, что вовсе не добавляло храбрости Элизабет. Но между тем девушка в чёрном скрывала сильную боль, озлобленность и беспомощность перед людьми. Элизабет поняла её состояние и решила, что будет помогать ей до конца.
— Лежи спокойно, — тихо сказала Элизабет, — ты потеряла много крови и твои раны могут оказаться смертельны.
— Где я? — спросила Лэс-Тера так, словно требовала отчёта.
— Ты умеешь говорить? — ответила вопросом на вопрос ошарашенная женщина.
— Да. Это вас удивляет? — спросила Лэс-Тера, в её голосе слышалась сила, хоть она говорила почти шепотом.
Это была сила свободного зверя, который предпочтёт смерть, чем неволю.
— Сейчас не время удивляться. Наша лошадь привезла тебя, почти мёртвую, минут пятнадцать назад. Ты знаешь, сколько это пятнадцать минут?
— Да, — ответила Лэс-Тера, — я много чего знаю.
— Мы — я и мой муж — попытаемся спрятать и вылечить тебя. Но вряд ли ты долго протянешь. Как я уже сказала — раны смертельные.
— Спасибо тебе, Элизабет.
— Ты знаешь моё имя?
— Да, как я уже сказала — я много чего знаю, — Лэс-Тера слегка улыбнулась.
Элизабет с удивлением посмотрела на неё.
— Неужели гроза всего Аулента имеет чувство юмора? Я рада, что ты не относишься ко мне враждебно, — женщина вздохнула и печально улыбнулась. — У меня нет детей, но если бы у меня была такая красивая и смелая дочь, то я бы была самой счастливой матерью не свете. Лэс-Тера, останься с нами. Сюда не приезжают люди из Аулента и мало что о нас знают. Поэтому я могу выдавать тебя за свою дочь. Это никому не покажется странным, а твоя жизнь изменится и станет спокойной.