Голубой адепт

Пирс Энтони

Они проследовали за ним в маленький павильон позади стадиона. Несколько человек, полулежа в креслах, находились здесь. Они не поднялись и не выказали никакой реакции на появление Стайла и Леди.

Теперь-то Стайл был хорошо знаком с нравами, царившими на Фазе, и понял, что отсутствие реакции на их появление было подчеркнутым выражением пренебрежения как к нему, так и к Леди. Но он не показал виду, что задет таким приемом. Он только хотел знать — почему?

Наконец, одна из сидевших в кресле — молодая женщина — поднялась и подошла к ним. Стайлу она смутно

напомнила кого-то.

— Прибыл без маски, не переоделся, мой любимый, отчего? — сладко пропела она, протягивая Стайлу руку. В ее голосе он уловил подобие смешка.

— Желтая Колдунья? — воскликнул Стайл. — Что привело тебя сюда? Я думал…

— Ты думал, что у меня кончилось твое снадобье? — едко спросила Колдунья.

— Но я запомнил тебя с золотыми волосами, светлее, чем у Леди. Где же твои светло-желтые косы?

Вместо кос, о которых говорил Стайл, на голове желтой Колдуньи курчавилась короткая черная стрижка. Но что удивительного в том? Она могла сделать себе любую внешность, любую прическу на время, пока действует снадобье. Перемена внешности — это и был ее маскировочный костюм, и только желтое платье было приметой, ключом к разгадке ее личности.

Стайл подмигнул ей:

— Я думал, что единороги не захотят с тобой иметь дела!

— Нет, нет! Сейчас мирная передышка, как и положено на Унолимпике, — возразила Желтая Колдунья. — Конечно, тут знают, чем я иногда занимаюсь, но я не злоупотребляю своей силой. Никогда! Потому мне и не предъявляют счетов за прелые обиды. Нам, Адептам, редко выпадает случай пообщаться с миром, и не следует его упускать.

Стайл вспомнил, что Желтая Колдунья жила одиноко в своих Владениях. И больше всего она нуждалась в компании особей мужского пола. Конечно, она хочет и будет общаться, если только представится случай.

— Здесь, видимо, как в обители Оракула, запрещена вражда, антагонизм. Все же — спортивные состязания… А вон те, в креслах, это кто? Адепты?

— И их супруги! Я забыла, что ты не можешь их помнить! — Она ослепила Стайла бриллиантовой улыбкой и так наслаждалась своей молодостью, соблазнительностью форм, как только может наслаждаться старый оборотень. — Иди, иди сюда, мой сладкий! Я представлю тебя этим достопочтенным гостям!

Это был шанс познакомиться с Адептами, один из которых мог оказаться убийцей его прошлого "я". Это было неожиданной головокружительной удачей!

Желтая подвела его к женщине, которая полулежала в белом кресле, одетая в белое блестящее платье. Она была неопределенного возраста, довольно полной, дородной.

— Это Белый Адепт, — сказала Желтая Колдунья, бесцеремонно указывая на нее пальцем, потом перевела палец на Стайла и добавила: — А это Адепт из Голубого Замка.

Белая женщина подняла свои снежные ресницы. Глаза ее были нестареющие, вечны, как вечен падающий снег.

— Слухи о твоей кончине сильно преувеличены? — спросила Белая.

— Никаких преувеличений! — запротестовал Стайл. — Я ищу своего убийцу.

Белая вернула свои снежные тяжелые веки на место, а потом устремила взор на арену, где несколько единорогов

тренировались перед игрой. Стайл вспомнил, что Белая хотела купить на рынке белого единорога. Желтая обещала ей поймать его, но он надеялся, что прекрасное существо не будет поймано и продано, как обычный скот.

Желтая Колдунья повела Стайла дальше.

— Представь себе, что твое появление здесь всех волнует гораздо больше, чем это кажется на первый взгляд, — пробормотала она с угрюмым удовлетворением. — Уже ползут слухи, что ты один из сильных действующих Адептов, и у тебя есть причина для мести. Только будь уверен, что не ошибешься, когда надумаешь нанести удар.

— Я так и сделаю… — процедил Стайл сквозь зубы.

Теперь они подходили к мужчине, одетому в черное. Он без любопытства взглянул на Стайла, когда Желтая представляла их друг другу:

— Черный! Голубой!

— Мы раньше встречались, — сказал Стойл.

Черный с удивлением уставился на него.

— Что-то я не припоминаю.

— Месяц назад в твоих владениях, — пояснил Стайл.

Неужели прошло так мало времени? А ему показалось, что прошел целый век с тех пор, как он впервые вступил в мир Фазы и надел голубую мантию. Субъективный опыт Стайла сделал дни похожими на месяцы и годы. Даже его встреча с Черным Адептом казалась Стайлу до невозможности далекой. И все же Черный был таким же, все тем же. Черный Адепт был сделан из прямых линий.

Прямые линии — брови Черного Адепта сошлись у переносицы.

— Никто не осмелится вторгаться в мои пределы.

— Мы были у тебя с друзьями — оборотнем и единорогом.

Тот стал медленно припоминать.

— А, человек из Маленького Народца? Теперь вспоминаю… Я думал, ты уж умер… А почему в таком случае ты никак не проявляешь свою силу?

— Я пришел с миром, — нахмурился Стайл. Ему не нравился Черный Адепт, который взял его в плен, морил голодом и оставил умирать. И все же он не мог сказать, что это был тот убийца, которого он искал.

Черный по-настоящему не интересовался делами других Адептов, он был затворником. Удивительно, что он обеспокоился до такой степени, что прибыл на Унолимпик. И если он действительно умертвил бывшего хозяина Голубого Замка, то сейчас не смог бы остаться равнодушным, он выдал бы себя. И, наконец, Стайл знает, как колдует Черный. Он составляет заклинание и колдует с помощью линий, а не големов и амулетов.

— Ну, если ты с миром вторгнешься в мои Владения, я таким же образом отнесусь к тебе, — поклонился Черный Адепт.

— Я не могу представить себе обстоятельств, которые вынудили бы меня посетить твои владения или, например, владения Желтой, — сказал Стайл холодно.

— До тех пор, пока тебе что-нибудь не понадобится, мой сладкий, — прожурчала Желтая, — животное или какое-нибудь снадобье… Тогда ты сразу вспомнишь старую ведьму!

И она повела Стайла дальше.

— Этот народ действует мне на нервы, — пожаловалась Голубая Леди. — Никогда мой покойный господин не водил меня к ним.

— У твоего господина был прекрасный вкус! — крикнул вслед им Черный Адепт.