Шрифт:
Глава 1. Колькины часы
Колька Синицын узнавал время по солнцу. Если тень от избы доползала до второй ступеньки крыльца — полдень, а спускалась к четвертой — два часа.
В два часа было приказано
На завалинке подпрыгнул большой черный кот. Он фыркнул и выпустил из мягких лап когти. Но, разобравшись в причине переполоха, снова растянулся на горячей земле.
Высокий, голенастый петух с достоинством отряхнул с крыльев пыль. Вскочил на плетень. Мясистый красный гребень раздулся и ощетинился острыми зубцами. Высоко вскинув голову, петух голосисто прокукарекал.
— Тихо, Драчун! — крикнул мальчик. — После вчерашнего боя лиса придет нескоро. Здорово ты ее отделал!
Черный кот мяукнул. Выгнул дугою спину, чтобы приласкаться, но мальчик не подошел к нему.
— Спишь, соня!
Из открытых окон избы доносился громкий храп. Колька прислушался. Отец тянул на одной ноте, как будто выдувал мыльные пузыри. Приезжий бородатый егерь Константин Федорович сопел и присвистывал. Не было слышно лишь Алешки, молодого и чумазого шофера.
«Намаялись за долгую дорогу, — озабоченно подумал Колька. — Пусть спят. Ровно в два часа и разбужу!»
Алешка понравился ему сразу, когда колдовал около своей машины: заменял масло, доливал воду в радиатор.
Колька представил, как машина выедет с кордона и двинется по тряским лежневкам к самому дальнему, пятьдесят девятому, кордону. Лес там глухой — сплошь осинник. Даже охотники туда не ходят. У Гнилого болота, где берет начало ручей, решено выпустить бобров.
Неделю назад Колька ходил с отцом к ручью. Все осмотрели. Свалили больше десятка осин и выкопали норы для зверей.
Колька не удержался и заглянул в окно. Шофер Алешка сидел на полу с огрызком карандаша.
— Вставать?
— Погоди.
— Забыл я стихотворение Константина Федоровича, — виновато сказал Алешка. — Ты, случайно, не помнишь? — Он наморщил лоб, зашевелил губами.
Константин Федорович во время завтрака прочитал удивительные стихи про сизую цаплю Шух-шух-гу, про храброго бобра Амика и дикого гуся Ваву.
Во время чтения мальчик забыл, что ему не понравился растрепанный егерь с лохматой бородой, забитой крошками хлеба. Он помнит — стихотворение было о зеленом лесе, о шумных реках, о болотах и топях. Слова в нем простые, родные…
Мальчик повернулся и посмотрел через небольшую поляну на лес. Легкий ветерок шевелил ветви деревьев. На высокой траве оживали и двигались пестрые тени. В соседних кустах лещины загремели медными боталами корова и бычок. Мальчик представил, как они воюют с надоедливыми слепнями. Недалеко залаяла собака.
— Тайга, Тайга! — обрадовался мальчик.
Из лесу выбежала рыжая широкогрудая собака и сразу пропала в траве. Сверху упали два черных стрижа и понеслись за лайкой. Птицы ловко хватали взлетавших перед собакой бабочек и кузнечиков.
«Красиво у нас на кордоне. Как в сказке!» — вспомнил Колька слова егеря. И вдруг первая строчка стихотворения сама пришла к нему. Он начал читать:
Если спросите — откуда Эти сказки и легенды…— Помню, помню, — перебил его шофер, косясь на спящих.
С их лесным благоуханьем, Влажной свежестью долины…Колька не мог сдержаться и торопливо подсказывал:
— Бобра Амиком звали, а сизую цаплю — Шух-шух-га!
— Знаю. — Алешка быстро летал карандашом по бумаге, левой рукой лохматя взъерошенные черные волосы. Вскинул голову и посмотрел на мальчика ясными голубыми глазами. — Соснуть мне еще? А?
— Ложись. Тень до второй ступеньки не дошла. А я пойду на бобров посмотрю.
Два больших деревянных ящика стояли рядом с машиной. Сверху они были затянуты редкой металлической сеткой. От клеток тянуло острым запахом зверей.
Колька низко наклонился над сеткой. В темном углу сидел большой лохматый зверь, а за перегородкой — второй. Звери грызли осиновые ветки. Самый большой бобр тяжело засопел и вдруг ударил широким голым хвостом. Мальчик испуганно отскочил от клетки.
— Амик, ты не сердись! Скоро выпустим!
Вторая клетка, где сидели молодые бобры, показалась ненадежной: у разбитой стенки отставала доска.
Колька быстро добежал до избы.
— Алексей, Алешка! — испуганно закричал он. — Клетка сломана.
— Видел. Не колготись, — зевая, лениво протянул шофер. — Дай поспать. Ты тоже ложись!
К Кольке подскочила Тайга. Мальчик не успел отвернуться, она лизнула его в лицо. Собаку можно было принять за лисицу-огневку — такая же узкая морда, косой разрез глаз. Только хвост крючком.
Лайка потянула носом. Черные треугольники ушей насторожились, на загривке дыбом поднялась рыжая шерсть.
— Тайга! Бобров привезли! Сбегай познакомься! — засмеялся Коля. — Ты таких зверей в нашем лесу еще не видела. Ищи!
Не особенно поняв, что сказал ей мальчик, Тайга услышала знакомую команду: ищи! Ткнула острый влажный нос в землю и бросилась вперед. Скоро собака уже злобно и отрывисто лаяла, как обычно лаяла на медведя или лося.
— Тайга, ко мне! Ко мне!
Но собака не слушала приказания, и мальчик с трудом оттащил ее от клетки.
Бобры были встревожены. Шлепали хвостами, щелкали красными длинными резцами: готовились защищаться.
— Тайга, так не знакомятся! Алешка только заснул, а ты разлаялась!