Голубой молоточек
Шрифт:
Они приехали в машине без опознавательных знаков — два сержанта из следственного отдела в легких летних мундирах с лицами, холодными, как зимний ветер. Один из них вошел в здание, второй, сержант Леверетт, задержался рядом со мной.
— Вы знаете раненного?
— Никогда прежде его не видел. Я нашел его на улице.
— Почему же вы вызвали ему скорую?
— Это кажется мне вполне логичным поступком. — А почему вы не позвонили нам?
— Я знал, что это и так сделают.
Леверетт слегка покраснел.
— Вы говорите как знаток... Кто вы,
Я проглотил раздражение и сообщил ему, что являюсь частным детективом, приглашенным семейством Баймееров. Эта фамилия Леверетту была знакома, так как он резко сменил тон и отношение ко мне.
— Не могу ли я увидеть ваши документы, мистер?
Я показал. Он спросил, не задержусь ли я еще на минутку. Я ответил, что задержусь.
Оценивая свое положение достаточно вольно, я медленно прошел к ближайшему перекрестку и обследовал место, где появились пятна крови. Они уже почти высохли в теплом воздухе.
Неподалеку у тротуара стоял старый черный кабриолет с откинутым верхом. Ключи торчали в моторе. В щели между сидением и спинкой виднелся белый квадратный конверт. На заднем сидении лежала стопка небольших картин, написанных маслом на холсте, а возле них белое сомбреро.
Я зажег лампочку на приборном щитке и обследовал конверт. Это было приглашение на коктейль, адресованное Полу Граймсу, написанное на почтовой бумаге с грифом миссис Хантри и подписанное «Франсин Хантри». Прием должен был состояться сегодня, в восемь вечера.
Я глянул на часы — было начало девятого. Потом я обследовал кипу лежащих на сидении картин. Две из них были в старинных золоченых рамах, остальные не оправлены. Ни одна из них не напоминала виденные мною картины Ричарда Хантри.
Картины не произвели на меня большого впечатления. Несколько морских и приморских пейзажей и женский портрет, который я счел просто недоразумением. Однако, я не вполне доверял своему взгляду и вкусу.
Один из морских пейзажей я засунул в багажник своей машины, после чего вернулся к зданию клиники.
По дороге мне встретились Леверетт и второй сержант из следственного отдела. Их спутником был начальник отдела капитан Маккендрик, крепко сбитый мужчина средних лет в голубом мятом костюме, исключительно гармонировавшем с его помятым лицом. Он сообщил мне, что найденный мною человек умер. Я поделился с ним своими соображениями относительно личности умершего.
Маккендрик быстро переварил мою информацию и сделал несколько заметок в черном блокнотике. Особенно его заинтересовало то, что перед смертью Граймс вспоминал Ричарда Хантри.
— Я помню Хантри, — заявил он. — Я был еще новичком, когда он инсценировал свое знаменитое исчезновение.
— Вы думаете, что он исчез по собственной воле?
— Совершенно. Тому есть множество доказательств. Что это за доказательства, он мне не сказал. Ну, а я не сказал ему, куда направляюсь.
Глава 9
Я проехал центром города, миновав по дороге пустой и темный домик Граймса. Солоноватый
Ченнел Род высилась над крутыми скалами, окружавшими бухту. Я вдруг увидел внизу мачты стоящих у пристани яхт. Дорога, приближаясь к верху скального массива, удалялась от океана, огибала широкой дугой здание спасательной службы и тянулась дальше вдоль глубокого ущелья, выходившего устьем к морю. С противоположной стороны ущелье замыкалось склоном холма, на котором стоял дом Баймееров. Вилла миссис Хантри располагалась между ущельем и берегом. Это было строение из камня и бетона, украшенное многочисленными круто изогнутыми арками и башенками. Сбоку к ней была пристроена оранжерея со стеклянной крышей, в конце подъездной аллеи помещался выложенный плитами паркинг, на котором стояло около двадцати машин. Слуга в белом смокинге подошел к окошку моей машины и сообщил, что он сам ее поставит.
В открытых входных дверях меня мило приветствовала чернокожая горничная. Она не спросила ни приглашения, ни документов и даже не удивилась тому, что я одет не для приема, да и выражение моего лица не подходит к случаю.
Я миновал ее и, двигаясь на звук фортепиано, вошел в большую просторную комнату, высотой в два этажа, так что ее потолок одновременно был крышей дома. Какая-то черноволосая женщина играла «Someone to Watch Over Me» на огромном фортепиано, выглядевшем маленьким в этой комнате. Возле нее стояло около двадцати соответственно одетых людей с бокалами в руках. Вся эта сцена, казалось, принадлежала давнему прошлому и выглядела менее реальной, чем картины на стенах зала.
Из противоположного конца комнаты ко мне приблизилась миссис Хантри. Она была в длинном голубом вечернем платье, оставлявшем открытыми руки и плечи. В первую минуту она меня не узнала, потом подняла обе руки, как человек, встретивший радостную неожиданность.
— Как это мило с вашей стороны, что вы пришли! Я надеялась на это, когда говорила вам о своем небольшом приеме, и рада, что так и случилось! Мистер Марч, не так ли?
Она изучающе присматривалась ко мне. Не знаю, было это проявлением симпатии или страха.
— Арчер, — сказал я. — Лью Арчер.
— Ах да, конечно! У меня всегда была плохая память на имена. Если вы не против, я попрошу Бетти Джо Сиддон представить вам остальных гостей. Бетти Джо Сиддон оказалась привлекательной брюнеткой лет тридцати. У нее была прекрасная фигура, но двигалась она немного скованно, словно чувствовала себя не совсем уверенно в этом мире. Она сообщила мне, что должна написать информацию о приеме для местной газеты и явно хотела узнать, что здесь делаю я. Я ей не сказал. Она не спросила.