Голубые холмы Синтры
Шрифт:
— Нет проблем, мисс Солуэй. Можете вернуться, когда захотите.
Частный санаторий когда-то был фамильным домом одной знатной семьи. Джун рассказывала Элинор, что плата за пребывание в нем невероятно высока. Такую роскошь могли позволить себе только богачи.
— Как я рада тебя видеть! — с восторгом встретила ее Джун. — Пойдем в комнату отдыха. Здесь нас больше, чем надо, так что, если кого-нибудь придут навестить, остальные справятся с работой сами. Тем более что в ночную смену ее все равно немного.
— Здесь очень приятно, — заметила Элинор. — Неудивительно, что тебе нравится тут работать.
— Вокруг сплошная роскошь… а я очень люблю роскошь, даже если она не моя. — Огромные синие глаза Джун заискрились смехом. — Ну а как ты? Работаешь в «Шерборне»! Как тебе повезло! Вот это действительно роскошь! Ты должна рассказать мне о ваших постояльцах… но сначала я принесу кофе. Или ты предпочитаешь чай?
— Кофе — замечательно, спасибо, Джун.
— Ладно, сейчас вернусь! — Джун остановилась у двери и обернулась. — Я забыла тебя поздравить. Ведь ты получила диплом. Скажи, он выглядит внушительно? Золотые буквы, завитушки и все такое?
Элинор засмеялась:
— Да ведь я тебе писала! Нет, диплом еще не получила, но в сентябре начну свою трудовую деятельность на должности преподавателя.
Джун кивнула и вышла. Вскоре она вернулась с подносом в руках.
— Расскажи мне о знаменитостях, которые остановились у вас в отеле. Я, конечно, читала о кинозвездах и знаю, что один из ваших постояльцев — португальский граф…
— Знаешь? Откуда?
Джун замолчала в нерешительности. Потом не удержалась:
— Все это тщательно скрывают, но, думаю, тебе я могу рассказать. Здесь его сестра… у нее будет ребенок. — В голосе Джун прозвучала трагическая нотка.
Элинор недоуменно посмотрела на подругу:
— Вот это да! А я-то думала, что же он делает в Лондоне! Я слышала, он выходит из отеля только на пару часов утром и вечером. Он ее навещает в это время?
Джун кивнула и сказала, что его ждут с минуты на минуту.
— Доне Карлоте только что исполнилось шестнадцать, — медленно добавила она, — и она не замужем.
— Не замужем? — Элинор тут же вспомнила графа. У нее создалось впечатление, что она увидела человека, чья гордость сильно пострадала. — Как это ужасно… для такой семьи!
Джун снова кивнула. Она разливала кофе, сидя лицом к низкому широкому окну. Свет из него освещал мощеную площадку перед зданием. Медленно подъехала машина. Что-то блеснуло, и девушка поняла, что это серебряный герб. Из машины вышел человек и, закрывая дверцу, бросил взгляд на окно. Элинор с немалым удивлением поняла, что он ее узнал, потому что мужчина слегка вздрогнул, прежде чем повернуться к входной двери.
— Он просто великолепен… — Едва слышно произнесла Элинор.
— Мы прозвали его королем Португалии. — Джун скорчила гримасу и протянула подруге чашку кофе. — Позор сестры не убавил его великолепия.
— Он показался мне расстроенным сегодня в отеле. Как выглядит эта девушка?
— Невероятно красивая. Интересно, что сказал ее брат, когда узнал. Думаю, она переживала долго, не одну неделю! Он привез ее сюда, чтобы, конечно, все сохранить в тайне.
— Разве это можно сохранить в тайне? — Элинор покачала головой. — Если она только что приехала сюда…
— Она сказала мне, что останавливалась у тети. Та живет в одном из поместий графа. Там Карлота провела шесть месяцев… и только на прошлой неделе приехала сюда. — Джун пожала плечами и села напротив Элинор за один из низких столиков, держа в руке чашку с блюдцем. — И с богатыми, и с бедными случается одна и та же история… и с баронами, и с крестьянами. Перед соблазном нелегко устоять.
— Странно, что родители не присматривали за ней.
— У нее нет родителей. Граф — ее опекун. Нам известно только это, — быстро произнесла Джун, угадав, о чем хочет спросить Элинор. — Девушке явно запретили разговаривать, так что она просто сидит наедине со своими мыслями.
Элинор нахмурилась:
— Печально. Когда роды?
— Через несколько часов.
Элинор замолчала, все еще хмурясь. Мысленно она упрекнула себя за то, что расстраивается из-за беды, в которую попала какая-то неизвестная ей девушка, к тому же иностранка. Это было просто смешно, и все-таки Элинор расстроилась. И когда после отъезда графа Джун спросила, не хочет ли она встретиться с этой девушкой, Элинор с готовностью согласилась.
— Обычно я приношу ей напиток на ночь… мы даем ей тоник, потому что в последнее время она плохо ест и дошла до истощения… так что можешь пойти со мной. Поможешь поправить постельное белье. Она подумает, что ты здесь работаешь и только что вернулась из отпуска.
— Но на мне нет формы.
— Она даже не заметит.
— А твой начальник… его нет поблизости?
— Доктор Хартингтон? Он наверху, у себя в квартире. И вечером спускается, только если за ним посылают.
Палата отличалась невероятной роскошью, но больничный дух чувствовался и здесь. Девушка, бледная и изможденная, сидела в постели. На покрывале лежала открытая книга, которой касалась ее худая рука. Когда подруги вошли, она перевела на них взгляд своих удивительно больших карих глаз, не проявив ни интереса, ни удивления.
Элинор остановилась у двери. Она даже прикусила губу — так расстроилась, увидев растерянность и беспомощность черноволосой красавицы.
— Вот, дона Карлота, — ласково заговорила с ней Джун, — я принесла ваш напиток.