Голубые холмы Синтры
Шрифт:
— Да, ты права. Тем более, что он тебя уже подвозил. Надо же, граф, оказывается, человек!
Бледное лицо Карлоты просияло при виде Элинор. Она улыбнулась и перевела взгляд на высокого человека у двери.
— Мигел, как мило с твоей стороны, что ты привел мисс Солуэй.
— Я подумал тебе будет приятно снова ее увидеть. Как ты себя чувствуешь, дорогая? — он положил руку девушке на запястье и внимательно посмотрел ей в глаза.
Стоя поодаль от кровати, Элинор поразилась перемене, произошедшей с надменным графом. Его лицо было
Он повернул голову к Элинор и указал на стул, что медсестра поставила рядом с кроватью. Отказавшись от официального «сеньорита», он сказал:
— Садитесь…
— Но вы… — Начала Элинор, оглядываясь в поисках другого стула.
Медсестра уже вносила его в комнату. Она поставила его рядом с кроватью и вышла, тихо закрыв за собой дверь.
— Большое спасибо за ваши прекрасные цветы. — Карлота указала на высокую хрустальную вазу на столике у окна. — Они мне вдвойне дороги, потому что я не ожидала, что мне их пришлют. — Девушка посмотрела на брата, и Элинор поняла: она действительно ожидала, что тот пришлет ей цветы.
Рядом с кроватью и в самом деле красовались изящные орхидеи.
Элинор больше часа провела с Карлотой и доном Мигелем, и за все время они ни слова не сказали о ребенке. Элинор поняла, что о нем больше никогда не скажут — ни при каких обстоятельствах. Элинор вежливо спросила о Португалии. Она узнала, что доходы дона Мигела обеспечивали вино и пробка. Он владел огромными лесами пробковых дубов, а также фабрикой, где пробку обрабатывали в Порталегре. Она узнала, что сравнительно маленькая страна Португалия обеспечивала половину поставок пробки для всего мира.
— Если теперь вам захочется уйти и поболтать со своей подругой, — неожиданно сказал дон Мигел Элинор, — я дам знать, когда буду готов к отъезду.
— Спасибо. Да, я бы хотела провести примерно полчасика с сестрой Лейленд. — Элинор встала, не вполне поняв, то ли дон Мигел сказал это из любезности, то ли таким образом отсылал ее прочь. — До свидания, дона Карлота, — улыбнулась она и, быстро взглянув на дона Мигела, добавила: — Может быть, я приду еще. — Она произнесла это слегка вопросительным тоном, не сводя глаз с его сурового лица.
Дон Мигел склонил голову.
— Завтра вечером? — предложил он, и Элинор тут же согласилась.
Джун ужасно хотелось узнать причину дружелюбного отношения графа. Элинор сделала вид, что не понимает, и спросила, что та имеет в виду, добавив, что граф вовсе не показался ей дружелюбным.
— Он разрешил тебе навестить дону Карлоту, — заметила в ответ Джун, с подозрением глядя на подругу. — С нами он ведет себя очень замкнуто, и нам, как я тебе рассказывала, строго запретили задавать вопросы о девушке.
— Не могу понять, почему он захотел, чтобы я навестила дону Карлоту… если только… я, кажется, ей понравилась, а дон Мигел почувствовал, что она одинока. — Это была ложь во спасение. Потому что Элинор подозревала, что дон Мигел не оставил надежду нанять ее на работу.
Элинор почувствовала облегчение, когда Джун прекратила дальнейшие расспросы. Они обсудили предстоящий отпуск. Девушки собирались на несколько дней поехать к морю, а оставшееся время провести в столице, осматривая достопримечательности.
— Я снова приеду завтра вечером, — сказала Элинор, когда дон Мигел прислал к ней медсестру сообщить, что он готов к отъезду.
Элинор с подругой прошли к парадному входу и стали ждать графа.
— Но ведь это не твоя смена?
— Нет, я ухожу утром и вернусь в четверг. — Джун с любопытством глянула на Элинор и собралась что-то сказать. Но тут появился дон Мигел. Элинор быстро пожелала подруге спокойной ночи и поспешила к машине.
— Когда выпишут вашу сестру? — вежливо спросила она, устроившись на удобном сиденье.
— Я заберу ее домой через неделю, в понедельник.
— Десять дней, — задумчиво протянула Элинор. — А до тех пор она останется в частном санатории?
— До вечера перед самым отъездом, да. Карлота потеряла много сил… и ей лучше остаться там, где за ней будет хороший уход.
Элинор кивнула. Тишина продолжалась до тех пор, пока они с графом не пожелали друг другу спокойной ночи на автостоянке отеля.
Два дня спустя Элинор позвонила двоюродная сестра, у которой она жила после смерти матери за два года до поступления в колледж. Каникулы Элинор всегда проводила у Маргарет и собиралась переехать к ней, как только начнет преподавать. Маргарет сообщила, что Элинор звонил Терри Кершоу и она случайно ему сказала, что Элинор временно работает в отеле «Шерборн».
— Я брякнула, не успев подумать, — извинилась Маргарет. — Вспомнила, что ты его терпеть не можешь, только после того, как он сказал, что собирается провести выходные в Лондоне. Уверена, он зайдет тебя повидать. И я подумала, что лучше предупредить тебя об этом.
Элинор нахмурилась, глядя на телефонную трубку. Она ничего не ответила сразу — так рассердилась на Маргарет, что ей пришлось досчитать до десяти, чтобы скрыть раздражение в голосе.
— Жаль, что ты дала ему мой адрес, — наконец сказала она. — Нет смысла беспокоиться, раз это все равно не поможет.
— Я очень сожалею. Как ты думаешь, он станет тебе докучать?
— Он докучает мне уже три года. — Элинор с трудом сохраняла спокойствие.
— Ох, я чувствую себя просто ужасно.
Элинор прикусила губу и глубоко вздохнула.
— Забудь об этом, Маргарет. Ведь ты не обязана помнить, что я о нем говорила. Когда он приедет?
— Сказал, что сегодня вечером. Очевидно, поедет на автобусе. Сказал, что так можно больше увидеть, но, по-моему, он так делает потому, что это дешевле.