Голубые рельсы
Шрифт:
И подобных примеров я могу привести множество.
Марийка единственная из девушек поняла Толика. Сама еще ребенок, а смотрит на него прямо-таки с материнским всепрощением. Непременно надо сказать нашему оболтусу, чтобы дорожил ее отношением. Одно неосторожное слово, одна неуклюжая выходка — и все пропало.
XIII
Бригадир возвращался из конторы в свой вагончик, когда на железнодорожной платформе внимание его привлек долговязый человек с тощим рюкзаком на одном плече и гитарой в чехле — на другом. Он прохаживался по бетону платформы своею необычной, вихляющей, танцующей походкою, глубоко засунув руки в карманы брюк. Длинная, сутулая фигура человека и особенно его походка показались Каштану очень знакомыми. Он вгляделся и даже присвистнул: то был Балерина с Березовой — Сыти! Да, да, Аркаша Харитонов, прозванный Балериной за свою странную вихляющую и танцующую походку. То же худое лицо с большим щербатым ртом, та же косая челка и привычка излишне часто моргать, отчего его взгляд приобретал дурашливое выражение. Не будь у Балерины этой дурной привычки, его темно-карие большие глаза казались бы даже красивыми… Интересно, что он делает в Дивном? Дружков своих ищет? Едва ли. На БАМ таким, как Балерина и его дружки, въезд заказан.
Бригадир хотел было подойти, поздороваться, но потом раздумал. Что общего может быть между ним и Балериной? И не слишком приятные воспоминания связывали Каштана с этим человеком. Даже совсем не приятные.
Бригадир перешел пути и, когда ступил на крыльцо своего вагончика, еще раз посмотрел на платформу. Балерина о чем-то расспрашивал проходившего мимо рабочего.
Эрнест был дома, читал. Толька, верно, опять улизнул на танцы.
Каштан прилег с учебником, но через минуту отложил книгу. Так ярко и живо вспомнились ему Березовая — Сыть и все то, что было связано с Балериной, будто и не минул почти год с тех пор, как поезд перебросился в Дивный…
…На Березовой — Сыти Балерина жил в вагончике с «корешом» Сашкой Ивлевым, Бородой, прозванным так за свою внушительную, лопатой, черную бородищу. Одно место в вагончике пустовало — на подобное соседство никто не отваживался. Их, грязных, опухших от пьянства, строители обходили за версту.
В Сибири, на Дальнем Востоке и Крайнем Севере можно встретить подобных Балерине и Бороде. Их немного, но они непременно на каждой стройке. Трудовые книжки у них с бесчисленными вкладышами. Кое-как отработают два-три месяца, а больше их никто не держит. Такие работнички не требуются. Едут дальше, благо работы везде полно, особенно за Уральским хребтом…
За работой и учебой бригадиру недосуг было обращать внимание на Балерину и Бороду. Впервые столкнулся он с ними, когда загорелся их вагончик: хозяева ушли на смену и по халатности забыли выключить электроплитку. Вагончик загорелся под вечер. Соседи заметили пожар слишком поздно и сбежались тушить, когда все охватило пламя.
Кто-то сообщил о беде хозяевам. Балерина и Борода прибежали, когда пожар был в самом разгаре и пламя гудело, будто вырывалось из сопла реактивного двигателя.
Балерина истошно завопил:
— Братцы! Такое добро пропадает! Распаяется ведь! И гитара моя сгинет! Ненаглядная гитара моя!..
Народ не успел сообразить, что там может у них распаяться, как Борода схватил топор, ударил обухом дверь и вышиб ее. Закрыв лицо руками от огня, он бесстрашно ворвался внутрь вагончика. Люди ахнули.
Сначала из вагончика вывалился большой молочный бидон. Судя по тому, как тяжело, не дребезжа, катился бидон по земле, он был наполнен какой-то жидкостью. Следом выскочил Борода с гитарой. Выхватив из рук гитару, его повалили, чтобы сбить с одежды огонь.
Балерина подошел к бидону и торжественно зачерпнул из него кружкой. И смех и грех! Они, оказывается, рискуя жизнью, спасали брагу.
Их вселили в другой вагончик, начальник управления Иннокентий Кузьмич Гроза объявил им выговор за небрежность, приведшую к пожару (а им что выговор, что благодарность — все равно), на этом дело и кончилось. Балерина и Борода не изменили своего поведения и после пожара. Каштан решил поговорить с ними по душам.
Зашел к ним в вагончик. Накурено было так, хоть топор вешай. Простыни на кроватях грязны, как портянки после многоверстного перехода. На столе стоял бидон с брагой. Вокруг него — батарея порожних бутылок, флаконов из-под одеколона.
— Что вам угодно? — вежливо спросил бригадира Балерина.
— Чтобы вы по-людски жили, вот что угодно, — ответил Каштан.
— Небольшое уточнение: вы пришли по собственной инициативе?
— Ты что, сам не видишь? — прохрипел Борода. — Продался.
— Так вот, — твердо сказал Каштан. — Никто меня не посылал. Сам пришел. Какой пример с вас юнцы берут, знаете? А вот какой. Напился юнец и кричит: «Бородачам можно, а мне нельзя?»
— Значит, рабочему классу выпить нельзя? — спросил Борода.
— Да какой вы рабочий класс! — поморщился Каштан. — Честь свою рабочую давно с дерьмом смешали.
За «строптивость» они отомстили бригадиру: поздно вечером, когда Каштан, Эрнест и Толька смотрели в клубе фильм, подожгли их вагончик. К счастью, пламя вовремя заметили грузчики с товарной станции. Прибежали бригадой, загасили. Кто-то из рабочих заметил убегавших поджигателей. Они были сильно навеселе и не успели скрыться. Балерина и Борода забежали в свой новый вагончик и стали изнутри баррикадировать дверь.
Было около полуночи, когда с полсотни рабочих сошлись у вагончика бородачей.
— Открывай!
Внутри молчали и погасили свет.
— Да что с ними цацкаться, ребя!..
Поднатужившись, отцепили вагончик и завалили его в топкую марь, что тянулась на той стороне тупика. Зазвенели разбитые окна.
Неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы не прибежал кем-то поднятый с постели Иннокентий Кузьмич.
На другой день поджигателей судили товарищеским судом.
Предложений было много: отдать под суд, выгнать со стройки по «волчьей статье». Надолго запомнилось Каштану то, что сказал тогда Иннокентий Кузьмич:
— Вот тут кто-то предложил их под суд отдать или гнать в три шеи… Конечно, они сами виноваты, что такие. А теперь позвольте вопрос: они опускались на дно, а мы куда смотрели? Мы, коллектив, у которого вся власть? Проморгали их, говоря попросту. И давайте-ка исправлять свою ошибку, коль недоглядели. Уволить да под суд отдать проще всего… Предлагаю взять их под строжайший контроль и оставить на стройке. До первого проступка.
Так и решили.
Направили их в бригаду каменщиков, строивших кирпичное здание общежития. С ребятами из ССО особенно не покуражишься. Балерину и Бороду парни изводили насмешками. Явились они на смену под хмельком — бригада постановила: оштрафовать каждого на полсотни. И тут же на стенде «Комсомольского прожектора» появилась карикатура: Балерина и Борода держат в руках поллитровку ценою в сто рублей.