Голубые следы

Винтман Павел Ильич

Месть Изольды

Женщина обиды не прощает, Ждет она, тоскуя и любя. А на взморье, точно крылья чаек, Паруса чужого корабля. Отомстила. Медленным ударом, Сквозь улыбку, как на плаху сталь: — Плачь, Тристан, над морем черный парус, Плачь, Тристан!

1940

Упорство

Посмотрели друг другу в глаза — Ни один не пошел на попятный. Стал

понятным пустынный вокзал, Весь в дожде, весь в потеках и пятнах. Капля с крыш, как с ресницы слеза. Поезд песнь монотонную начал. Почему ничего не сказал? Все б, наверно, случилось иначе.

1940

Зимняя песня

Что березы белые — к этому привыкли, На поляне тонкие к синеве приникли. Вечные, угрюмые, зеленеют ели. Где же это видано, чтоб они седели? Где же это видано, чтоб они седели? Где же это слыхано, что летят недели? Как снежинки легкие, голубые искры — Где же это видано? — на ресницах виснут. Если стынь да оторопь, если снег да ветер, Где же это видано, чтоб гулять до света? Что гуляли до свету — это люди врут! Просто я любимую встретил поутру.

1940

Наговор

От села до села Путь-дороженька бела… — Я вчера тебя не встретил. Где ты, милая, была? Путь-дороженька бела… — Где была я, где была? Я вчера тебя не ждала, И сегодня не ждал'a. Мне сказали — ты чужой, Ты балуешься со мной, Мне всю правду рассказали, Кто такой ты, кто такой. От села до села Вьюга тропы замела…

1940

«Милая, куда нас занесло?..»

Милая, куда нас занесло? Жил с тобою, спал — не видел снов. Как в росе трава, тонул в ночи, Эти ночи были горячи. Ты теперь являешься во сне, Неожиданно, как снег, как первый снег. Мне до света нынче глаз не открывать, Ты со мною, ты со мною, ты — опять.

1940

«Война ворвалась в дом…»

Война ворвалась в дом, как иногда окно Само собой раскроется со стуком, Наполнит дом дыханьем и испугом, Сомнет гардин тугое полотно. Как ливень на запыленном стекле Чертит порой подобье светлых молний, Так дух войны сухой тревогой полнит Последний день почти что детских лет.

1940

«На углу, на повороте…»

На углу, на повороте, Новый дом, высокий дом. Я люблю его. Он плотен, Он добротен — новый дом. Час езды. Суровый лес Выше дома в небо влез. Злится буря — он спокоен, Воет вьюга — он силен… Несомненно, он достоин Стать красавцем кораблем. Если ты, как

дом, добротен, Словно лес, сильнее вьюг, — Ты достоин, ты пригоден Быть товарищем в бою.

1940

В дни войны

Опять окровавлены годы, Недели смятеньем полны, Опять захлестнула народы Соленая пена войны. Опять ходят мутные волны Бесчинства, бесправья и слез. Но Родина наша спокойна, Но Родина наша — утес. Пусть время пробито навылет, Пусть злоба клевещет свое, Пусть близятся к нам огневые Жестокие крылья боев. Но Родина наша спокойна, Бойцам доверяя своим. Ну что ж, если войны — так войны, Но мы за себя постоим.

1940

«Вчера был бой…»

Вчера был бой и завтра будет бой (Святая цель оправдывает средства), Пусть скомкан мир прозрачно-голубой, Забыт покой, разбито детство. О, только бы в атаку вновь лететь, Разить врага, хмелея от азарта! Вчера был день и завтра будет день, — Мы только ночь между вчера и завтра.

1940

«Нет, не романтичный парус…»

Нет, не романтичный парус, Не коней степной галоп, Паровоз, сверкая паром, Длинный поезд поволок. И пошли стучать теплушки, Ускоряя к фронту бег, И отныне я послушен Боевой своей судьбе. Только облик твой печален, Только в горле слезный ком, Только ветер на прощанье Замахал твоим платком. Нет, не романтичный парус — Белый шелковый платок… Паровоз, сверкая паром, Длинный поезд поволок.

1940

В Койвисто (Набросок)

В этой комнате работал финский штаб, Комната еще полна тревоги, Стол бесстыдно раскорячил ноги, И скулит, как собачонка, шкаф. Комната, пуста и холодна, Кажется по-прежнему бессонной, Потому что провод телефона Все еще спускается с окна.

1940

Фрагмент черновика стихотворения «Романтика седых ночей…»

«Романтика седых ночей…»

Романтика седых ночей, Романтика солдатских щей, Колес неровный перебой… За мной, романтика, за мной! Пусть хлеб солдата черств и груб, Пускай суров заплечный груз, Жесток подъем, свиреп отбой, — За мной, романтика, за мной!

1940

Фрагмент черновика стихотворения «Моему взводу»