Голый конунг. Норманнизм как диагноз
Шрифт:
Выводы русского Ломоносова и немца Эверса еще больше оттеняет тот факт, что младший современник Рюрика (ум. 879) норвежец Ролло-Роллон (ум. 932), основавший в 911 г. – спустя всего сорок девять лет после прихода Рюрика к восточным славянам – герцогство Нормандское, сагам хорошо известен (он, начиная с 876 г., т. е. еще при жизни нашего Рюрика, неоднократно грабил Францию, в 889 г. обосновался в низовьях Сены, а в 911 г. принес ленную присягу французскому королю Карлу III Простоватому, обязуясь защищать его от прочих норманнов и бретонцев) [115] .
115
Викинги: набеги с севера. С. 60–63; Джонс Г. Указ. соч. С. 228–230; Ласкавый Г.В. Викинги. Походы, открытия, культура. Минск, 2004. С. 69, 75, 78, 87–94.
Как, отмечал бросающуюся в глаза несуразность норманнизма Эверс, погибшие древнейшие исторические памятники доставили Снорри Стурлусону (ум. 1241) «известия об отдаленном Рольфе и позабыли о ближайшем Рюрике?». Скандинавы,
116
Эверс Г. Указ. соч. С. 151; Гедеонов С.А. Указ. соч. Прим. 294 на с. 456; Щеглов Д. Первые страницы русской истории // ЖМНП. Ч. 184. СПб., 1876. С. 223.
Спор о варяжских словах
Клейн норманнство варягов пытается подтвердить наличием в русском языке якобы скандинавских слов – «князь», «витязь», «гридь», «стяг», «вервь», «вира», «кнут», «стул», «тиун», «ябетьник», «шнека», «якорь», «ларь», «ящик», «скот», «сельд», забывая, что в нашем языке очень много нерусских слов. В том числе и потому, что его носитель – русский народ – возник на полиэтничной основе. И эти иноязычные слова автоматически, конечно, не выводят на варягов.
В «Споре о варягах» Клейн апеллирует к данным шведской исследовательницы К. Тернквист, которая в 1948 г. указала на, по его словам, «около 150» заимствований в русском языке «из языка северных германцев» «(включая даже «щи»), из них надежно установлено около 30» (от себя археолог добавил, что норманны ««осчастливили» славян княжеской династией и одарили некоторыми полезными вещами, каковы, например, варежки и щи») [117] . Но вот как данные Тернквист изложил в 1965 г. И.П. Шаскольский: она собрала 115 (что весьма далеко от «около 150» всегда все увеличивающего в пользу скандинавов Клейна) «русских слов, относящихся различными учеными к числу скандинавских заимствований (кстати говоря, абсолютное большинство этих слов – диалектные слова XIX в…)», и более 20 из выделенных ею 30 слов «впервые упоминаются лишь в сравнительно поздних источниках – XIV–XVII и даже XVIII в. и никак не могут считаться заимствованными у древних норманнов» [118] (так что «щи» Клейна давно уже прокисли и к употреблению негодны, а его варежки давно побиты молью).
117
Клейн Л.С. Спор о варягах. С. 72, 85.
118
Шаскольский И.П. Норманская теория… С. 41–42.
Важно при этом подчеркнуть, что Шаскольский был, как и все ученые советской поры, норманнистом, т. к. признавал норманнство варягов. И его расхождения с Клейном касались, как это показала т. н. «дискуссия» 1965 г. (которую археолог уж и не знает, как и величать: «Норманнская баталия», «Варяжская баталия», третья схватка «антинорманнизма с норманнизмом за два века…», выигранная Клейном и его ратью [119] ), численности норманнов на Руси (мало или много их было) и степени их участия в складывании русского государства («маленькая» или «больше маленькой»).
119
Клейн Л.С. Спор о варягах. С. 7, 11–12, 95—101, 140, 142, 261–262.
Довольно любопытно заглянуть в творческую лабораторию археолога Клейна, в которой слова превращаются, по известному с детства принципу ««А» упала, «Б» пропала», в скандинавские заимствования. Так, объясняет он, «например, в слове «князь» первоначально на месте «я» стояла буква «юс», произносившаяся как гласная с призвуком звука «н»; буква «з» появилась в результате смягчения первоначального «г», сохранившегося в слове «княгиня»; после «к» стояла гласная «ъ», впоследствии ставшая непроизносимой… Итак, «князь» в древности звучало близко к «конинг», которое норманисты производят «из скандинавского древнегерманского «конунг» («король»)» [120] . Слово же «витязь» Клейн выводит от слова «викинг».
120
Там же. С. 77.
Но оба эти якобы скандинавских слова распространены в языках многих славян, включая тех, кто вообще не сталкивался со скандинавами с их конунгами и викингами: «князь» – в болгарском, сербском, хорватском, чешском, словенском, словацком, польском, верхнелужицком, нижнелужицком, полабском языках; «витязь» – в болгарском, сербском, хорватском, чешском, словацком, словенском, чешском, польском, верхнелужицком языках [121] .
Как справедливо сказал С.А. Гедеонов 150 лет назад в адрес «лингвистов» типа Клейна, «к словам, долженствующим обнаружить влияние норманского языка на русский в следствие призвания варяжских князей, норманская школа вправе отнести только такие, которые, являя все признаки норманства, с одной стороны, не встречаются у прочих славянских народов, а с другой, не могут быть легко и непринужденно объяснены из славянских этимологий». И в качестве примера он привел слово «боярин», которое тогда и, конечно, «научно» производили «от составного норманского b'olpraedium, villa, Jarl-comes…», заметив, что ни одна их этих «отживших псевдоскандинавских» «этимологий не объясняет, каким образом германо-скандинавское b'ol-jaul, исландское baear-mann» перешли к хорватам, словенцам, сербам, полякам, чехам, рагузинцам, молдаванам, валахам, венграм. А далее он в полном согласии с лингвистом и норманнистом И.И. Срезневским, решившим в 1849 г. именно с позиций действительной науки проверить лингвистические доводы сторонников норманнской теории, заключил, «что русский язык не принял от скандинавского ни одного слова» и что «покуда не будет выяснено, каким образом из мнимоскандинавских слов, будто вошедших в русский язык, б'oльшая часть обретается и у прочих славянских народов, остальные же просто и без натяжек объясняются из славянских этимологий, историческая логика не может допустить норманства в словенорусском наречии» [122] .
121
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. I. М., 1986. С. 322–323; т. II. М., 1986. С. 266.
122
Гедеонов С.А. Указ. соч. C. 68, 70–71, 78, 85–86.
В данном случае нельзя не привести замечание Ф. Эмина, в 1767 г. указавшего, что сходство слов Knecht (холоп) и «князь», «научно» выдвинутое А.Л. Шлецером, равно тому, если немецкое K"onig, «у вестфальцев произносимое конюнг», сопоставить с русским «конюх» [123] . И после чего столь же «научно» начать утверждать, по примеру Клейна, коря, разумеется, несогласных и упорствующих скандинавов в проявлении «ультра-патриотизма», «шовинизма», «национального самолюбия», «комплекса неполноценности» и, ну как же без него, «застарелого синдрома Нарвы!», что от русского «конюх» образовалось «скандинавское древнегерманское «конунг» («король»)».
123
Эмин Ф. Российская история. Т. I. СПб, 1767. С. 36–37.
Полезно будет привести и рассуждения А.А. Зализняка (2009) о «любительской лингвистике», строящей свои выводы «на случайном сходстве слов» и не учитывающей, что «внешнее сходство двух слов (или двух корней) само по себе еще не является свидетельством какой то бы ни было исторической связи между ними». «Нынешние любители, – поясняет академик, – в точности продолжают наивные занятия своих предшественников XVIII века», убеждая в том, что т может превращаться в д, или ц, или с, или з, или ж, или ш, б в в, или п, или ф, а при сравнении слов какие-то буквы отбрасывать, другие добавлять и легко допускать перестановку букв. «Ясно, – продолжает далее наш крупнейший лингвист, – что при таких безбрежных степенях свободы у любителей нет никаких препятствий к тому, чтобы сравнивать (и отождествлять) практически что угодно с чем угодно…». И такие сочинения, подводит черту ученый, принадлежат «области фантастики – сколько бы ни уверял вас автор в том, что это научное исследование» [124] .
124
Зализняк А.А. О профессиональной и любительской лингвистике // Наука и жизнь. 2009. № 1. С. 16–22, 24; № 2. С. 54, 58, 62.
Можно напомнить Клейну и очень умные слова Шлецера 1768 г., которые были приведены выше и которые не потеряли своей актуальности потому, что дело О. Рудбека XVII в., возбуждавшего, по оценке С.М. Соловьева, «отвращение и смех в ученых», живет и процветает в XXI в.: «Неужто даже после всей той разрухи, которую рудбекианизм учинил, пройдясь по древним векам, они все еще не устали творить из этимологий историю, а на простом, может быть, случайном совпадении слов выстраивать целые теории?» А как тогда на «случайном совпадении слов» и даже без всякого совпадения, как и в случае с «князь» и «конунг», «витязь» и «викинг», выстраивали целые теории, продемонстрировал в 1740-х – 1750-х гг. шведский королевский историограф О. Далин. Следуя примеру Рудбека, Далин причину, по которой русские якобы называли шведов «варягами», объяснял тем, что они, как и финны, плохо выговаривая две согласные буквы, всегда выпускают первую, в связи с чем вместо сверигов (sverige) произносили «вареги или варяги», а наименование самой Швеции выводил от «Сеэ, Зеэ, Сиав, Свеи, то есть, море, вода» [125] . И всем этим благоглупостям, в силу тотального норманнизма, верили и на их базе с увлечением создавали другие благоглупости норманнской теории. Тот же благоглупостный процесс продолжается и сегодня.
125
Dalin O. Geschichte des Reichs Schweden. Bd. 1. Greifswald, 1756. S. 46–47; Далин О. История шведского государства. Ч. 1. Кн. 1. СПб., 1805. С. 71–72, 385, прим. ц.