Голый завтрак
Шрифт:
Когда он шевелился, миазмы плесени исходили от его одежды, затхлая вонь опустевших раздевалок. Он изучал свои ногти с фосфоресцентным напряжением.
"Тут ништяк, Жира. Могу раздобыть двадцать. Аванс нужен, конечно."
"Со свисту, что ли?"
"Ну не в кармане же у меня два десятка яиц. Говорю тебе – оно уже в натуре студень. Напрячься чуток – и готово." Моряк рассматривал ногти, как лоцию. "Ты же знаешь, я всегда доставляю."
"Давай тридцать сделаем. И десять тюбиков авансом. На этот раз завтра."
"Мне сейчас тюбик нужен, Жира."
"Прогуляйся – получишь."
Моряк выплыл на Толковище. Уличный разносчик пихнул ему в портрет вайер, прикрыв им свою
"Так будет длиться месяц," решил он, сверившись с незримым зеркалом.
Все улицы Города скатывались вниз между каньонами, становившимися все глубже и глубже, к громадной площади в форме почки, заполненной тьмой. Стены улицы и площади истыканы жилыми клетушками и кафе, некоторые из них – всего несколько футов глубиной, а некоторые простираются, пока хватает глаз, лабиринтами комнат и коридоров.
На всех уровнях пересечения мостов, подмосток, фуникулеров. Юноши-кататоники, переодетые женщинами, в платьях из джута и гнилых тряпках, с лицами, грубо и густо размалеванными яркими красками поверх слоя побоев, арабесок треснувших, сочащихся шрамов до самой жемчужной кости, толкают прохожего в молчаливой льнущей настойчивости.
Контрабандисты, торгующие Черным Мясом, плотью гигантской водной черной многоножки – иногда достигающей длины шести футов – обитающей в проходе между черных скал и переливающихся бурых лагун, выставляют парализованных ракообразных в закамуфлированных кармашках Толковища, видимых одним только Мясоедам.
Последователи устаревших немыслимых занятий, машинально рисующие этрусские закорючки, пристрастившиеся к еще не синтезированным наркотикам, чернорыночники Третьей Мировой войны, акцизные телепатической чувствительности, остеопаты духа, расследователи нарушений, изобличаемых ломовыми параноидными шахматистами, прислужники фрагментарных ордеров, записанных гебефренической скорописью и обвиняющих в несказанных надругательствах над духом, чиновники неконституционных полицейских государств, ломщики изысканных грез и ностальгий, испытанных на клетках мусорной болезни с повышенной чувствительностью и выменянных на сырье воли, пьяницы Тяжелой Жидкости, запечатанной в полупрозрачный янтарь снов.
Кафе Встреч занимает одну сторону Толковища, лабиринт кухонь, ресторанов, ночлежных каморок, опасных железных балконов и подвалов, выходящих к подземным баням.
На табуретах, обитых белым атласом, сидят нагие Воротилы, посасывая полупрозрачные разноцветные сиропы сквозь алебастровые соломинки. У Воротил нет печени, и они вскармливают себя исключительно на сладостях. Тонкие, лилово-синие губы прикрывают острый, как бритва, клюв из черной кости, которым они зачастую рвут друг друга в клочья, если не поделят клиента. Эти существа выделяют из своих возбужденных пенисов вызывающую привыкание жидкость, которая продляет жизнь, замедляя метаболизм. (Фактически, все агенты долголетия, как доказано, вызывают привыкание в прямой пропорции к их эффективности в продлении жизни.) Зависшие на жидкости Воротил известны под названием Рептилии. Несколько таких Рептилий перетекают через стулья своими гибкими костями
Во время Паник, случающихся раз в два года, когда освежеванная, обрушенная Полиция Грез штурмует Город, Воротилы ищут спасения в глубочайших расселинах стены, запечатывая себя в глиняные клетушки, и остаются там в биостазе на много недель. В такие дни серого ужаса Рептилии мечутся все быстрее и быстрее, с визгом проносятся друг мимо друга на сверхзвуковых скоростях, их гибкие черепа трепыхаются на черных ветрах насекомой агонии.
Полиция Грез рассыпается на комочки гнилой эктоплазмы, сметаемой прочь старым наркошей, кашляющим и отхаркивающимся в утреннем кумаре. Чувак Воротил приходит с алебастровыми банками жидкости, и Рептилии разглаживаются.
Воздух снова неподвижен и чист, как глицерин.
Моряк засек свою Рептилию. Он подплыл к ней и заказал зеленый сироп. У Рептилии был маленький, круглый диск рта с бурой щетиной, невыразительные зеленые глаза, почти полностью прикрытые тонкой пленкой век. Моряк ждал час, пока тварь не осознает его присутствия.
"Есть яйца для Жиры?" спросил он, и его слова зашевелились в волосках веера Рептилии.
Рептилии потребовалось два часа, чтобы поднять три розовых прозрачных пальца, покрытых черным пушком.
Несколько Мясоедов валялись в блевотине, слишком ослабев, чтобы пошевельнуться. (Черное Мясо – вроде разложившегося сыра, ошеломляюще вкусное и тошнотворное, поэтому едоки едят его и блюют, и едят снова, пока не падают в измождении.)
Размалеванный юноша проскользнул внутрь и схватил один из огромных черных когтей, пустив клубы сладкого, тошнотворного дыма по всему кафе.
БОЛЬНИЦА
Заметки О Дезинтоксикации. Паранойя ранней стадии соскока…. Все выглядит голубым…. Плоть мертва, одутловата, тускла.
Кошмары Соскока. Кафе, обрамленное зеркалами. Пустое…. В ожидании чего-то…. В боковом проеме дверей возникает человек…. Худощавый маленький араб в бурой джеллабе с седой бородой и серым лицом… У меня в руке кувшин с кипящей кислотой…. В конвульсии необходимости я плескаю ее ему в лицо….
Все похожи на наркоманов….
Предпринимаю небольшую прогулку по больничному дворику…. Пока меня не было, кто-то брал мои ножницы, они измазаны какой липкой, красно-бурой жижей…. Без сомнения, эта сучка-криада подравнивает ими свою ветошь.
Ужасные на вид европейцы заполонили собой лестницу, перехватывают медсестру, как раз когда мне нужно лекарство, впустую ссут в тазик, когда я моюсь, занимают туалет по многу часов кряду – вероятно, пытаются выудить резиновый палец с бриллиантами, который закурковали у себя в заднице….
На самом деле, весь клан европейцев переехал ко мне поближе…. Старой мамаше делают операцию, а ее доченька влезает в самое нутро проследить, чтоб эту рухлядь обслужили как полагается. Странные посетители, предположительно родственники… На одном вместо очков такие прибамбасы, опустившийся гранильщик алмазов… Человек, испохабивший Трокмортонский Бриллиант и вышибленный из отрасли…. Все эти ювелиры, столпившиеся вокруг Бриллианта в своих рясах, прислуживающие Чуваку. Ошибка в одну тысячную дюйма полностью гробит камень, и им приходится специально импортировать этого типа из Амстердама, чтоб сделал работу…. И вот он вваливается вусмерть бухой с громадным отбойным молотком и раздалбывает алмаз в прах….