Гомер
Шрифт:
беспомощности. Наряду с прочими стадиями исторического развития данная стадия тоже
должна быть всячески учитываема, и она должна занять у нас соответствующее ей место.
г) Терминология и многозначные тексты. У Гомера достаточно и таких текстов,
которые допускают разное толкование или обладают сразу несколькими значениями. Так
оно и должно быть, если мы твердо будем стоять на том, что здесь перед нами
ретроспективно-резюмирующее
Прежде всего даже самые основные термины судьбы у Гомера, а именно moira и aisa
совсем не обладают такой ясностью и вовсе не различаются так резко, как этого нам
хотелось бы. Этимология слова «мойра» вполне ясная и указывает на «часть», «участь»,
«удел». Менее ясна этимология слова «айса». Если она связана с тем же корнем, который
выступает в прилагательном «равный», то «айса» у Гомера обозначала бы «равную часть»,
т. е. «определенную часть», «соответствующую данному человеку или событию», может
быть, «меру». Кажется можно наблюдать, что мойра больше используется для
персонификации, чем айса. Но разница между тем и другим наименованием судьбы
довольно текучая.
Точно так же имеется и множество текстов, допускающих разное толкование: до того
тесный семантический комплекс образовался у Гомера в его воззрениях на судьбу. Так,
допускают двойное толкование текстов, в которых говорится о знании судьбы богами.
Здесь неизвестно, означает ли это знание только осведомленность богов о том, что решено
без них и до них или оно указывает на их собственную инициативу и самостоятельность.
Приам выражает уверенность, что только Зевс и другие боги знают об исходе
поединка Париса и Менелая (Ил.,. III, 308 сл.). Гелен знает от богов, что Гектор в данный
день не должен [339] погибнуть (VII, 52 сл.). Гектор упрекает Ахилла в том, что тот вовсе
не от Зевса знает жребий его, Гектора (XXII, 280 сл.). Афродита утверждает, что Зевс знает
всю судьбу людей (Од., XX, 75 сл.). Афина, зная судьбу Одиссея, намеревается давать ему
соответствующие советы (XIII, 301-307). Левкофея знает судьбу Одиссея – спастись у
феаков (V, 343-345).
Многозначными, а иной раз даже неопределенными по значению являются такие
выражения у Гомера, как moira esti, aisa esti, aisimon esti, thesphaton esti. Все они
обозначают «суждено», «определено», «послано судьбой», «предсказано богами», «дано»
и т. д. и т. д. Здесь возможны самые разнообразные значения. Как сказано выше, даже
moira и aisa различаются очень слабо. Шведский ученый Э. Хеден подсчитал, что в
«Илиаде» moira в 31 тексте из 48 обозначает «смерть» или «гибель», в «Одиссее» же из 61
текста
относятся к самым разнообразным случаям и событиям человеческой жизни. Тот же
термин в нарицательном значении в «Илиаде» – 24 раза, а в «Одиссее» – 52 раза. Текстов с
нарицательным и в то же время с персонифицированным значением в «Илиаде» – 22, а в
«Одиссее» – 9 (из этих последних 3 вряд ли содержат персонификацию) . Из этого
подсчета как будто бы вытекает, что в «Одиссее» в сравнении с «Илиадой» преобладает,
во-первых, отвлеченное значение вместо персонификации, а во-вторых, значение это здесь
расширяется и далеко уходит за пределы только «смерти» или «гибели». Что же касается
термина aisa, то в «Илиаде» из 25 текстов 8-10 содержит значение «смерти», в «Одиссее»
же из 16 текстов с тем же значением – 3-6. Таким образом, значение термина a'isa
эволюционирует у Гомера в том же направлении, что и moira.42) Термины morsimos, morimos и aisimos означают «роковой» и содержат те же оттенки значения. В связи с
отражением у Гомера разных периодов мифологии судьбы отметим, что работа Э. Лейтцке
«Мойра и божества в древнегреческом эпосе» (1930) представляет собою шаг назад в
сравнении с работами Э. Хедена (1912) и П. Кауэра (19213). Лейтцке собрал огромный
текстовой материал по данным вопросам из Гомера, Гесиода и гомеровских гимнов и
большею частью весьма убедительно выясняет значение каждого относящегося сюда
термина: мойра, айса, потмос, даймон, неопределенный бог и др. Большинство этих
терминов у него удачно сгруппировано и позволяет быстро обозреть большое количество
текстов. Тем не менее, подводя итоги своему исследованию по Гомеру (стр. 56-65), он
оставляет всю гомеровскую путаницу в терминологии судьбы в ее чистом виде и не
старается объяснить ее путем какого-либо систематического разбора или исторически.
[340]
Только исторический анализ может внести в гомеровскую тер минологию судьбы
необходимую ясность. У Лейтцке весь этот терминологический хаос остается без всякого
исторического освещения, и потому работа его не может претендовать на до статочное
разрешение всей этой трудной проблемы.43)
14. Судьба и действительность. Эстетическую идею и исторические напластования
в гомеровском представлении судьбы необходимо объединить в одно целое. Если анализ
судьбы у Гомера с эстетической точки зрения привел нас к гомеровской абсолютизации
внешней и непосредственной видимости, то анализ исторических напластований в