Гомицидомания
Шрифт:
— Ох, — покачал он головой, — все вы девушки такие… девушки. — Леви обнял меня. — Мы вернем его. Верь мне.
— Есть какое-то «но»? Я права?
— Да, он попал в плохую компанию. Ковчеговцы ребята очень… скрытные и строгие до правил. Агент поит их какой-то дрянью, отчего они как белены объедаются. Дикие, злые, жестокие. Он также типа держит их в узде этим препаратом. Набедокурил, растрепал, предал — и укол чего-то второго, что в купе с другим смешивается в жуткий яд. И страшная смерть. Занавес.
— Нет, — я машинально дернулась,
— Ну-ну, Офелия, ты ногу сломала после полета из окна. Что случилось, кстати? Я лично привез тебя сюда. Уж позволь узнать.
— Эх, — вздохнула я, — это отец. Он наконец решил убить меня. Главную ошибку в его жизни. Раковую опухоль, мозоль, прыщ.
— Повезло, что я был на слежке. Мне было велено следить за твоим домом. Целую неделю я провел под окном. Скука смертная. И тут — бам! — ты вылетаешь со второго этажа.
— Я поначалу смирилась, что он убьет меня. Я всегда знала, что он когда-нибудь это сделает. А потом решила, что пусть идет..
— Нахуй! Правильно, малыш, — он лукаво потрепал меня по волосам. — Голодная?
— Жутко. И адски хочу пить.
— О'кей, щас будет. — Леви подмигнул мне и скрылся за дверью, скрытой во тьме.
Не успела я выдохнуть, как ко мне скромно присеменила девушка с блондинистым высоким хвостом. Она протянула мне сверток с чем-то теплым и зажато села напротив.
— Я Морган. Я слышала, что ты голодная. Там круассан с ветчиной, поешь. Цефея лучше не жди, он принесет тебе дохлого голубя и скажет, что это свежая куропатка. — Она чуть улыбнулась. — Офелия, я очень рада с тобой познакомиться.
— Мне так… неудобно, что ли… — зарделась я. — Вы ко мне так тепло отнеслись. За какие заслуги?
— Не нужны заслуги, чтобы заботиться о ближнем. Тем более, что ты наша семья. Скоро станешь.
— Морган, я не… подхожу в вашу банду.
— Чертей? — чуть рассмеялась она. — Да, я понимаю. Я тоже поначалу наотрез отказывалась принимать себя как убийцу. Тоже внутри боролись мораль и человечность, но… — Она с печалью покачала головой, устремив взгляд в пол. — Сейчас я ворую у людей органы и убиваю для лучшей жизни.
— Но ради чего?
— Ради себя. Нет смысла быть хорошим для тех, кому это безразлично. Не к чему ограничивать себя, чтобы умереть хорошим. Жизнь-то одна. И теряться в самокопаниях о правильности поступков нет смысла. В масштабе все неважно. Неужели тебе есть дело до мнений общества? Кто подумает, что ты монстр, а кто боготворит. Зачем жить по их шаблону, по их правилам, по их вкусам? К чему соответствовать их идеалу добродетели. Мы в мире животных. Убивать нормально.
Я замешкалась. Не знала, чем возразить.
— Здравствуй, Радмила, — сдержанно кивнула высокая женщина на каблуках. Судя по ее стати, она занимала роль лидера. Мудрая и спокойная. Ей внешне было около тридцати. — Меня зовут Эсфирь Кифа, я глава «Антихристов». — Она заправила черные волосы под каре за уши и пожала мне руку. — Добро пожаловать.
— Так,
— Грубо говоря, мы террористы и предатели страны. У нас есть агент, которая высылает нам задания и процент от суммы, что ей приходит за работу. Из нас всех ее видела только я, поскольку стою в иерархии сразу после. Для большего понимания нашей работы: последним заданием было убийство министра и зачистка некоторых данных, чтобы возбудить смуту в народе. Наша миссия — творить зло. Но часто зло во спасение. Я недавно это поняла. Трой, — она улыбнулась мне за спину, — присаживайся. Цефей, ты тоже. Я знаю, что ты снова хочешь сбежать от собрания.
— Бля-я, — провыл он из темноты. — Меня Кэсс ждет!
Эсфирь повела бровью. Он сел.
— Это все замечательно, но! Причем тут я и Дамьян? — несдержанно спросила я. От обращенных на меня холодных глаз я утеряла былой пыл. И поразилась, как обычны эти лица. Как невероятно было бы разглядеть в них убийц.
Но их глаза.
Я читала достаточно, чтобы донельзя наглотаться теми едкими клишированными описаниями глаз: их черноты, как бездонных омутов, их — златых и серебряных, — таких везде особенных и красноречивых.
Но тогда я воочию увидела самый живой пример из всех «неживых». И уразумела тех презабавных слов в глупых любовных романах. Их взгляды не блестели и не мигали, словно на зависшей пленке.
Мутные.
Наверное, я испугалась.
— Глупый вопрос, Офелия, — ответила Эсфирь, будто разочарованный наставник при неудаче ученика. Я почувствовала себя ребенком. — Дамьян серийный убийца, причем очень хороший в своей работе. Нам нужен такой человек в группе. А ты его напарница, логично, что мы хотим и тебя завербовать.
— А его перевербовать, — поправила Морган.
— Да… — кивнула Эсфирь. — Яна перехватил «Ковчег».
— Да что за чертов «Ковчег»? — возмущенно рыкнула я.
— Леви рассказал тебе достаточно. Единственное, что тебе нужно знать, это то, что Яна нужно вытаскивать оттуда. «Антихристы» не терпят, когда их людей переманивают к себе.
— И каков план?
— Для начала — вычислить, куда он ушел после хостела. Этим займемся мы, Офелия, твоя задача лишь вернуть его.
— Вернуть? — захотелось рассмеяться. — Вы даже не знакомы.
— Да, но вернуть его хочешь ты. Мы лишь заберем вас в группу. Обоих.
— Я не убийца.
— Он сделает все за двоих.
— Как меркантильно с вашей стороны. Жадно.
— Можно и пожадничать. С такой-то знаменитой персоной. Что ж, — Эсфирь вальяжно поднялась, — добро пожаловать, Офелия.
— Я не давала согласия.
— Эх, — вымученно выдохнула она мне в лицо, нагибаясь так, что наши лица оказались на одном уровне. — Как дети, ей-богу, вас всех нужно за уши тянуть или манить конфетой? Как безответственно за себя и свои поступки, и так трусливо.