Гомицидомания
Шрифт:
— Леви, Трой, — деловито вошла я, бросив сумку посреди помещения. — Эсфирь Кифа, ваш..
— Не говори, что командир, а, — взвыл Цефей, выглядывая из-за мотоцикла. — Прошлый, Мэтт Гир, был ублюдок, который нас обворовывал и посылал в самое пекло, а сам ссал. Козел! Трусливый козел!
— Доброй ночи, — кивнул Трой. — Рад знакомству, Эсфирь. Наши имена ты уже знаешь. Агент сообщила о новом лидере.
— Ну типа поэтому мы здесь, — улыбнулся Цефей. — Добро пожаловать в наше убежище! Тут мы работаем, не подумай, что бомжи! У меня хата в центре Лондона!
— Агент
— Скоро и ты будешь, — подмигнул Цефей, приобняв меня. Я усмехнулась, не став отталкивать его. — Морган, красавица, проснись и пой!
— Отвали, Леви, — промычала та, уткнувшись лицом в бедро Троя и крепче сжав его палец. — Я не спала всю ночь, дай хотя бы час.
— Все нормально, — кивнула я Цефею, — пусть отдохнёт. Агент говорила, что Раэна… выходила на задание.
— Ага, она типа у «Ковчега» лидера вырезала. Он уебок тот ещё, в мэрии кусок волос ее оставил. Пришлось убить следаков и выкрасть улики. Подставляют, уроды.
— А почему?
— Ну как, мы их конкуренты. Нет нас — больше зеленых.
— Почему вы?
— Мы лучшие в своей… профессии, — ответил Стрелок. — Деньги? — он кивнул на сумку.
— Да. Ваши проценты за работу.
— Мою долю можешь забрать, — сухо сказал он, — у меня все в порядке с финансами. А вот тебе нужно будет купить некоторые вещи для работы.
— Например?
— Рацию, форму, фальшивые документы, снять квартиру. Да и в целом на жизнь, ты же только из заключения, совсем голая. И на таких каблуках каждый день не походишь.
— Хорошо, я поняла. Надеюсь, вы мне поможете..
— Разумеется, — вяло улыбнулся Трой. — Мы теперь одно целое, Эсфирь.
— Немезида же, да? — вспомнил Цефей. — Как круто звучит! А почему?
— Леви, — шикнул Стрелок.
Я с секунду взвешивала, стоит ли говорить о моей боли.
— Я мститель, — честно ответила я. — И Немезида была богом возмездия у древних греков. Мою шестилетнюю дочь убили.
— За что? — сонно спросила Морган, выглядывая из-за Троя и потирая заспанные голубые глаза. — Убить ребёнка… это ужасно!
— Напротив моего дома жила семья Смитов, — начала я беспокойно, — у них был старший сын, уже сидевший за попытку насилия. Он был чем-то болен, что-то с мозгом: часто убивал местных собак и душил кошек проволокой. В ту субботу он закинул мою Маргарет в машину, когда она гуляла с друзьями около дома, и вывез за город, изнасиловал, потом вернулся за кузеном и снова изнасиловал. Они… — я чувствовала, как давит в гортани, как надламывается голос и я начинаю плакать, — тушили об ее тело сигареты, тыкали ножом ей между ног и одновременно насиловали. А после заживо сожгли в бочке с мусором. Вся их семья знала об этом и молчала, сидела спокойно перед телевизором и смотрела новости о пропаже Маргарет. Мой муж повесился после похорон, я осталась совсем одна.
Да, я рыдала перед этими нелюдями, но отчего-то нелюди оказались человечнее любого, кого я встречала. Все они, все трое, обняли меня так тепло и мягко, что я перестала их бояться и ненавидеть.
Я шла к их убежищу, презирая каждого. Осуждая и ненавидя. Но они плакали над моей болью. Она
Самых настоящих.
Глава 16. Отцы и дети
— Леви, ты любишь папу?
— Я не хочу..
— ЭСФИРЬ КИФА—
ЗА НЕДЕЛЮ ДО РАДМИЛЫ
—..да, да, — закатил глаза Цефей. — Морган, ты пьяная? Уже по третьему кругу объясняешь, и все непонятно.
— Цефей, ты… дурачина! Я ж-же ска-зала, — икнула Раэна, — из С-сербии едет какой-то ч-чел. — Ее явно вырвало. — Забери меня, Леви-и-и!
Цефей вздохнул, сурово достав ключ зажигания из кармана джоггеров. Давно я не видела его серьезным и даже злым. Он вытер руки об брюки и рухнул в новую ауди, купленную на днях. Пообещав забрать, он бросил трубку и завёл авто.
— Я поехал, — коротко отрезал он, хмуря брови. — Буду через час, она в жопе Лондона. Набери пока агенту.
— Уже набирала, — ответила я. — Как вернётесь, будет собрание. Перехвати Стрелка, он как раз на задании недалеко от Морган. И привези поесть, у нас пусто.
— О’кей, давай, я погнал.
Морган, глупая девочка, связалась с молодым парнем ее возраста, в которого по уши влюбилась. Месяц они нежились и гуляли по вечерам, неловко целуясь под луной, пока тот парень — Генри — не решил бросить Морган. Причиной стали ее комплексы и отказ в сексе, сама она плакала мне в плечо и рассказывала, что стеснялась своего тела. Стеснялась большой груди, упавшей от веса, растяжек на бёдрах и роста, из-за чего казалась пухлее при своём весе в пятьдесят кило.
На самом же деле она была красивейшей девушкой, которую я видела, конечно, после Маргарет. Морган на зависть другим была обладательницей потрясающей фигуры: песочные часы; эта ужасно узкая талия временами казалась ненастоящей — филигранной работой пластического хирурга. Длинная шея и прямые плечи, совсем как у азиаток. Я искренне пыталась образумить Раэну, убедить и уверить в ее великолепии, но она упорно отказывалась мне верить. Считала, что все мои слова гадкая лесть. Но она действительно была красива. Пьяная, сонная, в крови — любая, абсолютно прекрасная. Жаль, что она не могла разглядеть.
Так много вещей не дают быть счастливым, так много чужих слов не дают свободно дышать. Узники концлагерей, только концлагерь — самоненависть, мы сами. Как уроборос, из которого нет выхода, нет спасения. Ведь враг — ты сам.
Крик общества как плевок в душу; эти колкие слова и длинные языки разрушили многих.
Наш милый Трой, он тоже жертва. Я люблю его всей душой, каждой жилкой тела. Все ещё пленник мира, оставшийся в клетке ребёнок с незаживающими ранами. Он строг, но я видела как он плакал в одиночестве. Слышала, как ночью на том зелёном диване он вопил в подушку, чтобы не разбудить нас, тоже уставших от боли и жизни. Трой молчит, но молчание его больно и громко. Столь громко, что хочется плакать от его растерзанных чувств. Не знала, что бывает так горько за других. Не знала, что они так самоотверженно терпят и молчат.