Гончаров – детектив
Шрифт:
– Да-да, Лизонька, ты права, это дикая страсть… Дикая!
– Как страшно, Оля! Как страшно! И я не хочу такого! Совсем не хочу! Или все-таки хочу? Нет, пойдем, Оленька, скорее к людям.
– Пойдем! Мне так хочется побыстрей взять мужа под руку. Пойдем!
И подруги чуть ли не бегом поспешили к беседке.
А Вера подошла к Татьяне Марковне, приобняла ее и усадила на стоявшую рядом скамейку. Обе какое-то время молчали.
– Верочка! Родная моя!
– Бабушка, зачем Марк пришел? Зачем? Я думала, что все уже в прошлом.
– Верочка! Дитя мое! Но ведь ты его не любишь?
– Нет! Нет! Нет! Я люблю только Ивана Ивановича, моего мужа. А Марка я ненавижу! Ненавижу!
– Тогда успокойся и возьми себя в руки! Он ничего тебе не сделает, а твой супруг всегда тебя защитит.
– Вот этого я и боюсь! Ведь Иван он такой… Бабушка, его не остановить, понимаешь?
– Что ты! Что ты! Но разве тебе Марка жаль?
– Нет-нет, конечно, нет. Хотя что это я говорю… Может, нам, бабушка, завтра отсюда уехать? Хотя мы ведь только что приехали. А я так по тебе соскучилась! По дому! Ненавижу Марка! Он все всегда портит! Вот зачем он сюда пришел? Кто его просил?
– Ничего, Верочка, ничего! Но если хочешь уехать, то уезжайте.
– Ты, правда, бабушка, так думаешь?
– Конечно, Верочка, главное, чтобы ты была счастлива.
– А что потом?
– Когда потом?
– Потом…
– Ты следующим летом сюда опять приедешь, и я тебя дождусь. Обещаю. А пока иди погуляй и ни о чем не волнуйся. Мне надо отдохнуть! И тебе тоже. День был тяжелый для всех. Но не стоит такому хорошему человеку, как Иван Иванович, из-за этого Марка страдать! И тебе не стоит.
– Спасибо, бабушка!
– Иди уж! Устала я!
Вера поспешила по аллее за остальными, а бабушка пошла к дому. Но когда Вера оказалась одна, из кустов неожиданно вышел Марк. Он резко притянул ее к себе и быстро поцеловал. А потом, посмотрев в глаза, тихо спросил.
– Моя?
– Твоя…
Вера ответила, даже не понимая, что говорит, и еще мгновение, у нее подкосились бы ноги, и она бы упала, но Марк, как бы пожалев ее, скрылся так же быстро, как и появился. Вера, шатаясь, пошла по аллее, и через несколько минут она уже держалась за руки своих подруг. Дальнейшая прогулка была для нее, как в тумане.
Впрочем, у беседки к ней сразу подошел Тушин, и она потянула его к перилам. Там она сделала ему знак, чтобы он отошел и оставил ее одну. Вера же в этот момент посмотрела вниз, а не за Волгу.
– Ах, если бы я только могла, если бы могла…
И у нее по щекам непроизвольно потекли слезы.
– Нет, плакать я не буду! Не буду!
Но все уже пошли к дому, и скоро Вера с мужем догнали остальных, и она подошла к подругам, Иван Иванович же приблизился к Штольцу и остановил его на крыльце.
– Андрей! Подожди! Мне надо сказать тебе еще одну вещь, давай отойдем. Ты хорошо знаешь, что за женщину вы сюда привезли?
– Авдотью Матвеевну? Конечно, знаю. Она вдова Обломова, моего друга.
– Не только. Она еще сестра Мухоярова.
– Мухоярова? И что с того? Я его знаю и имел с ним дела. Пренеприятнейший тип, скажу я тебе! Ведь он чуть Обломова тогда не разорил, хорошо, что я лично вмешался, взял Обломовку под свое попечительство, и она сохранилась. И теперь за ее судьбу можно не волноваться.
– Полностью с тобой
– Помню.
– Так вот это был он! Ловкий парень! Какие дела обделывал! И в том, что сделка тогда удалась, только его заслуга. Закончилось тогда все хорошо, но…
– Что?
– Дело есть дело, Андрей! У меня же по всей Волге лес заготавливается, тут уж или тебя съедят, или ты съешь! Только ты мне скажи, эта Агафья Матвеевна, меня тогда могла запомнить? Я ведь к ним пару раз в дом приходил. И сейчас узнать может?
– Вряд ли! Ты за последнее время очень изменился, возмужал.
– А она все такая же! Между нами говоря, до сих пор очень хороша! В то время, когда я ее знал, она только что овдовела и осталась одна с двумя детками. Красавица была та еще, заметь!
– И потом на ней женился Обломов, и у них родился мальчик, который сейчас, как тебе известно, живет у нас в поместье вместе с моими детьми. И зовут его Андрюша.
– Знаю-знаю, и вы воспитывайте его, как родного!
– Это правда. Но ты лучше ответь, как чувствует себя Вера после визита Марка?
– Не знаю, Андрей. Молчит.
– То есть она о Марке и его сегодняшнем явлении тебе ничего не говорит?
– Нет, ничего. Вот это меня и страшит.
– Но ты уверен, Иван, что для нее все уже в прошлом?
– Надеюсь, Андрей, надеюсь! Я же тогда седеть начал из-за этого Марка, тоже думал, что он уже в прошлом и вот на тебе! Ненавижу!
– Понимаю.
– Кстати, ты обрати внимание, Андрей, на эту только что построенную беседку!
– А что там?
– Я сегодня утром был около нее. Оказывается, когда камни под ней очистили от наросшей травы, там показалось какое-то древнее сооружение, ведь раньше река подходила к самому обрыву, это уже потом она ушла на сотню метров, и здесь все покрылось лесом.
– Да?
– Это было давно, но сейчас прямо под отстроенной беседкой видны белые огромные камни. И это не кирпичная кладка.
– Да? Надо будет завтра все осмотреть при дневном свете.
– Ладно, уже поздно, и нам с тобой, сам понимаешь, пора к любимым женушкам возвращаться.
– Пора.
– Спокойной ночи, Андрей!
– И тебе, Иван!
– Надеюсь, что она такой и будет.
И Андрей Иванович пошел к Ольге, и нашел ее в комнате на втором этаже. Она стояла и смотрела в окно. Где-то там на другом речном берегу переливались огоньки и шла чужая жизнь. Ольга же думала о себе. В ее спокойной жизни никогда не было никаких страстей, не считая, конечно, ее короткого и непонятного увлечения Обломовым, но сейчас, когда она увидела Марка, его черные блестящие глаза, развивающиеся от движения волосы… Словом, его какой-то дьявольский образ неожиданно заставил ее посмотреть на жизнь со Штольцем совсем другими глазами. Да, у них есть дети, она увлекается вышивкой и рисованием… И что? Неужели ее жизнь теперь до самого конца так и будет скучной? Нет, но как этот Марк красив! И еще Вера говорила когда-то, что он был сюда сослан по политическим делам. Вон он какой! Впрочем, мне нет до него дела… Или все-таки есть?
Конец ознакомительного фрагмента.