Гончаров и Бюро добрых услуг

Петров Михаил

– Я то понял, а вот тебе ещё объяснять, да объяснять надо.
– Приподняв доходягу над землей, добродушный Ухов, на весу натянул ему на нос капюшон и затянув шнурок бережно положил на место.
– Видишь, зема, какие неудобства могут получиться если хамишь незнакомому человеку? Впредь разговаривай вежливо, особенно если перед тобой незнакомые люди. Ты меня понял?

– Понял, так бы сразу и сказал.
– Освобождаясь от удавки покрутил шеей мужичок.
– Ты с нами по человечески и мы с тобой так же. Какие проблемы, говори, поможем.

– Умный ты дядя, как я погляжу.
– Оскалился

Макс присаживаясь на корточки.
– Иметь с такими дело, одна приятность. Вчера к вам был доставлен угоревший и раненный в голову нотариус Свиньев. Скажи ка мне, болезный, куда его поселили? Ты случаем не в курсе?

– Дык как же не в курсе?
– Окинув своих собутыльников упреждающим взглядом задумчиво протянул дистрофик.
– Очень даже в курсе. Сергея Андреевича неподалеку от моей полаты поселили. Тоже в токсикологию. Траванулся, значит он, угарным газом траванулся. А насчет того, что ему черепушку продырявили я не знаю... Нет, намотан у него на макушке какая то тряпочка, но так, больше для смеха. При ранении в голову таких перевязок не делают...

– Ладно, ладно, я все понял.
– Теряя терпение от долгих и занудных рассуждений оборвал его Макс.
– Давай ближе к теме, а то от тебя уши стынут. В каком корпусе он лежит? Этаж и номер палаты.

– Да ради Бога.
– Обиделся алкашик.
– Третий корпус, второй этаж, седьмая палата. Попробуйте зайдите, только я не советую.

– Это почему же.
– Заинтересовался Ухов.

– Потому что без моей консультации вам там делать нечего.

– Так давай свою консультацию и поскорее.

– Консультация вещь полезная, а в некоторых случаях просто необходимая.
– Вновь пустился в свои неторопливые рассуждения дистрофик. Без консультации никуда не денешся. Вот к примеру, пошел на консультацию к нотариусу - плати, пошел к адвокату - плати. К участковой врачихе насчет геморроя посоветоваться, и опять плати! А как же, без квалифицированной консультации никак не обойтись. Вот и у вас проблема... Коля, достань ка ещё бутылочку...

– Ты чо, Петрович, какую бутылочку? Все кончилось...

– Неужели кончилось!
– Ужасно изумился Петрович.
– Это ж надо! Вот видите, господа хорошие, у нас тоже проблема, портвешок кончился! А без портвешка, какая же консультация получится? Неквалифицированная! Не консультация, а чистая болтовня. А к этому вопросу нужно подходить со все ответственностью, я бы...

– Еще одно слово и я тебе врежу серьезно.
– Бросая на круг полтинник не выдежал Ухов.
– Говори, не тяни кота ниже хвоста.

– Люблю понятливых мужиков.
– Передавая деньги товарищу ощерился дистрофик.
– За любимой бормотухой, лети, Коля, мухой. А вам, мужики, я отвечу коротко и понятно. Со вчерашнего вечера, часов с десяти возле палаты Сергея Андреевича торчит вышибала - охранник. Прикидываете? Без моего предупреждения, вы бы имели бледный вид и танцующую походку.

– Тебя это не касается.
– Сурово отозвался Ухов.
– Расскажи, как расположена палата, кто лежит рядом с ним, где трется охранник и чем он вооружен?

– Палата двухместная, но лежит он там один. Козел, один пользуется холодильником, телевизором и сортиром. Охранник вооружен дубиной, есть ли у него ствол, я не

знаю. Сегодня утром, перед обходом, я случайно заглянул к ним в дверь. Охранник сидел в тамбуре перед открытой палатой и у него из под мышки торчала кобура, а вот какая она, пустая или полная, я не понял. Свиньев спал на левой кровати, а правая койка была свободна. Раньше там тоже лежал ветеран войны, старик Карпенко, но вчера вечером, после того как привезли нотариуса, его перевели в другую палату. Больше я ничего не разглядел, потому что в это время Трезорка задницей почуял мое присутствие и резко обернулся. Увидев меня он вскочил и схватился за дубинку, а она у него длинная. Я захлопнул перед ним дверь и упрыгал в свою палату.

Я так разволновался, что поднялось давление и я даже не доел вареники, хотя...

– Заткнись, или я тебя убью!
– Заранее предупреждая словесную лавину взмолился Ухов.
– Можно ли попасть в его палату через окно?

– Можно, если ты птичка и тебя на лету не подстрелит дебил с дубиной. Я сказал все. Больше мне добавить нечего, а теперь ступайте, не мешайте больным людям поправлять свое здоровье.

Оставив машину мы пешим ходом добрались до третьего корпуса и молча закурили, прикидывая как бы половчее достать охраняемого Свиньева. Высадив по две сигареты мы так же молча, не сговариваясь, подошли к двум каталкам, что стояли на крыльце в ожидании своих пассажиров. Критически осмотрев каждую из них и не проронив ни слова, закурили по третьей.

– Какую берем?
– Первым нарушил молчание Ухов.

– Левую.

– Почему?

– На правой кривое колесо. Трясти будет.

– Понял. Заметано.

– Надо одеяло, подушку и капельницу.

– Будет.

– Вперед.

– Жди. Раскровяни бинт и жди.

Вернулся он минут через пятнадцать, в тесном белом халате и со всем необходимым реквизитом. Затащив каталку на второй этаж он заткнул её под лестницу и велел мне ложиться. Без долгих уговоров, прямо в ботинках я завалился на серую простынку, которую он услужливо мне подстелил.

– Крови маловато.
– Критически осмотрел он повязку и неожиданно резко её дернул.

– Идиот!
– Взвыл я от боли.
– Ты мне за все ответишь!

– Замолчи, а то будет ещё больнее.
– Заржал он деловито накрывая меня простынью и поправляя подушку.
– Отлично выглядешь.

– В гроб краше кладут.
– Тоскливо простонал я.
– Поторопмсь, клистирная трубка.

– Будешь оскорблять - я опять дерну за бинтик.
– Прилаживая штатив для капельницы пообещал он.
– Дерну за бинтик и тогда, Иваныч, тебя без всякого камуфляжа можно будет везти в операционную. Хочешь?

– Заткнись, садист! Мерин, а где ты взял пузырь с раствором и что это за лекарство?
– Наблюдая как он воодружает надо мной флакон с какой - то желтой жидкостью справедливо поинтересовался я.
– Кто тебе его дал?

– Никто не давал. Вместе со стойкой я увел его от дверей какой - то палаты. Какая там моча налита, из под какой коровки, сам хрен не разберет, то ли по латыни написано, то ли провизорша была под газом, какая тебе разница, давай руку!

– Это ещё зачем?
– Почуяв недоброе осторожно спросил я.
– Зачем тебе моя рука?