Гончаров и кровавая драма
Шрифт:
– Отвезем, Виктор, - улыбнулся полковник, - конечно отвезем. Какие могут быть разговоры. Коля, - обратился он к водителю, - давай-ка в УВД города.
– Куда? Зачем?
– засуетился сзади Мельников.
– Зачем в УВД?
– Затем, что тебя там уже дожидается твой товарищ.
– Какой товарищ?
– тоскливо заныл бугор.
– Скоро ты сам увидишь, и пусть для тебя это будет приятным сюрпризом.
Нам повезло: в дежурной части скучали уже знакомые нам автоматчики. С полуслова поняв, в чем суть дела, они без лишней суеты утащили бугра в подвал и свято пообещали тотчас же передать Вехктину кассету
– Если дальше мы будем действовать в том же темпе, то очень быстро заполним им все казематы, - с удовольствием закуривая сигарету, удовлетворенно заметил тесть.
– Или они просто вышвырнут их на улицу, а в освободившиеся камеры поместят нас.
Ориентир нам Мельников дал довольно точный, по крайней мере плутать или спрашивать, где живет теща Николая Бодулина, нам не пришлось. Покосившаяся избушка с ржавым автобусом во дворе стояла впритык к магазину, и в ее окнах, к нашей радости, горел свет. Прицыкнув на залаявшего было барбоса, мы с Ефимовым поднялись на крылечко, в то время как парни встали на контроль под окнами. Стучать нам не пришлось, потому как дверь открылась сама по себе и в освещенном квадрате нам явилась сгорбленная болезнями и временем старуха в очках и с палочкой. Ни слова не говоря, она несколько секунд изучающе на нас смотрела, прежде чем вдумчиво и весомо спросить:
– Из города пожаловали?
– Так точно, матушка, - невольно улыбнувшись бабкиному аналитическому мышлению, молодцевато ответил тесть.
– Как здоровье, матушка?
– Какое там к черту здоровье, - обиженно скривилась она.
– Скорее бы подохнуть. А вы кто такие и зачем ко мне приехали?
– А мы, бабушка, не к вам приехали. Зять нам ваш нужен, Коля Бодулин. Мы с ним вместе на фирме работали.
– Пропади она пропадом, ваша фирма, - взволновалась старуха.
– Гори она синим пламенем. Сколько горя мы от нее приняли. Обманщики вы подлые, гневно пристукнула она палочкой и хотела закрыть дверь, но этому помешала моя нога.
– Так мы же, бабушка, с приятной новостью, - заявил я.
– Старый начальник умер, а новый хочет теперь со всеми расплатиться.
– Вон оно что!
– заохала старуха.
– Подох, значит, кровопийца, ну и слава богу. Чтоб ему вечно гореть в геенне огненной. Бог справедливый, он все видит. Так чего ж вы на пороге-то стоите, заходите в избу. Какая жалость, это же надо такому случиться? Вот ведь незадача-то!
– О чем вы, бабушка?
– входя в низкую прокопченную избу и не вполне понимая алогичный ход старухиной мысли, спросил я.
– Так ведь совсем чуть-чуть Колька-то не дождался. В воскресенье только уехал, а ведь три с половиной месяца томился и переживал.
– Так он все это время жил у вас?
– А где ж ему еще было жить без копейки-то денег?
– заплакала бабуся. Совсем измотали парня. Полгода мы с ним на одной картошке сидели. А дома в Крайне семья сидит голодная, четыре рта у него, а Сонечка-то, дочь моя, евойноя жена, совсем копейки получает. А он, бедолага, здесь ночи не спит, извелся парень, одна тень от него осталась.
– Бабушка, все образумится, успокойтесь и не расстраивайтесь, вкрадчиво и ласково пропел полковник.
– А что он вам говорил перед отъездом и как уехал?
– Как уехал? Набрали мы по соседям деньжишек ему на билет, собрал он свои нехитрые вещички и отбыл. А было-то у него всего ничего. Две рубашки да одни штаны. Упрятал в сумку и подался. Да еще сказал на прощание: мол, Любовь Никитична, я обязательно с вами рассчитаюсь.
– Но перед отъездом-то он хоть заехал к начальнику?
– вкрадчиво подкинул крамольную мыслишку полковник.
– А как же?
– тут же уцепилась за нее бабка.
– Он так и сказал: ну, мама, если и на этот раз ничего не получится, то рожу я ему расквашу. Да, видно, не успел, своей смертью подох супостат, а может, и успел. Когда он помер-то?
– В понедельник ночью, - испытующе глядя на старуху, ответил тесть.
– Значит, успел, - облегченно вздохнула бабка и гордо вытащила из русской печки котелок картошки.
– Присаживайтесь, добрые люди, уж чем богаты...
Это было уже слишком, кажется, мы нашли убийцу, и есть за его столом казалось мне предосудительным, однако тесть не разделял мою точку зрения. Вытащив самый большой клубень, он с остервенением содрал с него шкуру и, посыпав крупной солью, проглотил в мгновение ока.
– Вкусна картошечка, Любовь Никитична, - вытирая руки, похвалил он.
– А от Николая, случаем, не остались какие-нибудь вещички?
– А что от него могло остаться?
– заохала старуха.
– Сам гол как сокол, чему же оставаться-то? Стыдно сказать, дедовы штаны донашивал. Бритвой его брился.
– Это уже интересно, - разваливая следующую картофелину, заметил полковник.
– Надеюсь, эту бритву он не забрал?
– Нет, не могла я отдать ему дедовскую бритву. Память это мужнина, он ее с германской войны привез. Как же можно ее отдать?
– Значит, опасная бритва, - вздохнув, констатировал полковник. Дай-ка, матушка, взгляну я на нее, да ты руками-то ее не бери, - остановил старуху полковник, - чай, обрежешься ненароком, позволь я ее сам в пакетик положу. Так оно надежнее будет.
– А это куда ты ее забираешь?
– растерялась бабка, видя, как ее бесценная реликвия бесследно исчезла в необъятных карманах Ефимова.
– Отдай, ирод, сей минут отдай бритву.
– Пожалуйста, - безразлично протянул ей пакетик Ефимов.
– Но тогда не рассчитывайте на то, что ваш зять получит заработанные им деньги. Все настолько сложно, что подтвердить его работу в фирме без наличия некоторых личных вещей просто невозможно. Именно поэтому я на некоторое время и хотел воспользоваться этим доказательством. Но если вы против...
– Я не против, - охнув, села старуха на пружинную сетку кровати.
– Я все поняла - его Колька зарезал! Люди добрые, это правда? Я же не дура, хоть и старая, а понимаю - нечто наш Колька мог на такое пойти, на кровянку-то?
– Не знаю, Любовь Никитична, - честно признался полковник.
– Будем выяснять. Но если это и так, то лично я найму самого хитроумного адвоката, чтобы он помог смягчить его участь. А пока нам нужно знать, как все было. Когда уехал Николай?
– В воскресенье к обеду, - тускло глядя на пыльную лампочку, бесцветно ответила она.
– В вашем городе от рабочего мужика до убийцы один шаг. Мне мама говорила, что такой смуты не было даже во время революции, а вы что понаделали... Уходите...