Гончаров и кровавая драма
Шрифт:
– Да, конечно, Любовь Никитична, - с готовностью встал полковник.
– Но не могли бы вы мне сообщить, где живет Николай? Поверьте, это в ваших же интересах.
– На столе под скатеркой заберите их письма, - устало откинувшись на подушку, ответила старуха.
– Город Белый Колодезь, а там сами посмотрите... Идите, не с добром вы пришли, так, может, уйдете не по вражде. Не мог Колька убить вашего начальника. А может, и мог, - уже прощаясь, засомневалась старуха.
– Вы только Соньку мою с детями не обижайте, они и так обиженные.
Сняв посты, тесть приказал отвезти нас домой. Шикарно приготовленный ужин и добросердечие, с которым вдруг встретила нас Милка, не могли вернуть нам прежнее бодрое расположение духа. Было кисло и муторно. Создавалось впечатление, что мы угодили в собственный капкан, поставленный на медведя.
– Ну и что?
– отодвинув куриную ногу, куснул огурец тесть.
– Много ли мы поимели от того, что знаем?
– Много, - бодро ответил я.
– Теперь мы почти убеждены, что Чернореченского порешил Николай.
– Тебе от этого легче?
– в отвратной гримасе скривился тесть.
– Не очень, - честно ответил я.
– Мне тоже, но зло должно быть наказано. И еще, в связи с этой версией меня поскребывает одно несоответствие. Вопрос все тот же: за каким чертом Чернореченскому понадобилось пускать на ночлег убийцу? Костя, а если отвести Бодулина, то что у нас там остается?
– Много чего. Андрей с мамочкой, Тамара Дмитриевна, инженер по технике безопасности Андрей Васильевич Климов либо и вовсе случайный человек.
– Случайных человеков Чернореченский на порог бы не пустил, - желчно укоротил меня Ефимов.
– Остаются четверо - Андрей с матерью, Тамара и Климов.
– И еще куча неведомых личностей, - робко напомнил я ему.
– Начиная с Бодулина...
– Его нам с тобой не достать, - раздраженно возразил тесть.
– Он теперь живет в другой, очень незалежной стране. Не подключать же нам Интерпол! Значит, остается четверо кандидатов - Андрей с матерью, Тамара и Климов. Начнем с самого маловероятного, начнем с Климова. Завтра до обеда ты узнаешь о нем все, начиная от его рождения и кончая последней порочащей половой связью, а я займусь криминалистической экспертизой. Кажется, пора. Мы достаточно плутали в темноте.
* * *
В субботний день работать всегда нелегко, особенно если ты даже не представляешь, что делать. Во двор дома, где проживал Андрей Васильевич Климов, я приехал рано утром и от нечего делать ковырял сучковатой палкой мокрый песок, с трудом представляя, как может завязаться наш разговор. У счастливой мамаши, что выкатила огромную коляску, я весело осведомился о погоде и о делах ее добропорядочного соседа Андрея Васильевича Климова.
– А что с ним будет?
– по старинке обсосав соску и заткнув ею рот младенца, беспечно спросила она.
– Как был падалью, так ею и остался. А вы не из милиции?
– В некотором роде да, а почему такое суждение?
– Да потому. Пересядьте на другую скамейку, а то от вас, как и от Климова, за версту тревогой пахнет.
–
– Возвращаясь на место, я протянул ей какую-то сосачую детскую сладость.
– Извольте испробовать - и на вкус приятно, и климатический баланс желудка укрепляет и обнадеживает.
– Если вы от меня сейчас же не отстанете, то я крикну своего мужа. Вот тогда баланс у вас будет полный.
– Чита, не трепещи перьями, - довольно грубо отреагировал я.
– Мне прекрасно известно, что ваш муж сейчас внимательно смотрит на нас из неплотно прикрытого окна второго этажа. Будем дурачиться дальше?
– Не будем, - сразу и тихо ответила она.
– Я его сейчас позову. Только... Только не бейте его.
– Разумеется, с какой стати я должен его бить? Он это заслужил?
– Катя, все в порядке, - деловито блестя кожей упитанного лица, успокоил появившийся в открытом окошке Климов.
– Мы сами во всем разберемся. Ты собралась к матери, вот и езжай себе на здоровье. Чего вы хотите, господин хороший? Кто вам нужен?
Этот вопрос он поставил конкретно, а потому так же конкретно я ответил:
– Андрюша Климов.
– Так за чем же дело стало? Поднимайтесь в квартиру, тут и перекалякаем.
– Мир этому дому, - поздоровался я, проходя в просторную переднюю большой трехкомнатной квартиры.
– Благодарим за пожелания, - ответил мне здоровый, пузатый мужичище, по домашнему одетый в майку и полосатые штаны.
– Осмелюсь спросить, кого в такую рань принесла ко мне нечистая сила?
– Гончаров я, Константин Иванович, - подавая руку, представился я.
– А пришел я к вам касательно одного нашего общего знакомого - Анатолия Ивановича Чернореченского. Не сомневаюсь, что это имя вам знакомо давно.
– Парень, ты в бурелом лезешь, а там тропа кончается, - усмехнувшись, предупредил он меня.
– Сплошные болота и вязкий песок. Не стоит нам тревожить прах мертвеца.
– А может, все-таки попробуем?
– Не стоит, - угрожающе повторил он.
– Что было, то давно быльем поросло, а про последние его шалости я не знаю, да и знать не хочу. Я правильно говорю, пацаны?
– спросил он у невидимых доселе "пацанов".
– Истину говоришь, Андрей Васильевич, - дебильно загоготали два "пацана", неизвестно каким образом оказавшиеся у меня за спиной.
– Вот видишь, Константин Иванович, мои "сынки" того же мнения. А что, собственно говоря, тебя интересует?
– Например, склад неприкосновенного запаса, где вы некогда трудились инженером по технике безопасности и который вы вместе с Чернореченским сумели так артистично вскрыть и безбедно доить почти два года.
– Смешной вы человек, - хихикнул Климов.
– Честное слово, мне смешно на вас дышать. И кто только такую глупость мог вам рассказать?
– Петр Волков, которому просто чудом удалось выбраться из камеры, где вы его в спешке замуровали.