Гончаров и портрет дьявола
Шрифт:
– Симпатичный парнишка, прямо вылитый Ален Делон.
– Сбрасывая оцепенение пробубнил мордатый.
– Для чего ты повесил рожу этого дьявола над диваном дочери? Чтобы ей по ночам не мучили кошмары?
– Мне не понятно как он там оказался.
– В самом деле ничего не понимая я беспомощно посмотрел на лейтенанта.
– Вчера я повесил на то место икону Святой Богоматери, а сегодня... вот. Я не знаю...
– А сегодня там висит дьявол.
– Ухмыльнулся мордатый.
– Наверное ночью твоя Богоматерь разродилась и произвела на свет сынишку.
– Подожди, Серега, не тарахти и не кощунствуй.
– Прямо в башмаках
– Тут что-то не так. Откуда у вас появилась эта рожа?
– Тревожно принюхиваясь спросил он.
– Я понятия не имею.
– Начиная соображать ответил я.
– Вчера какая то монашенка принесла мне чудотворную икону и заверила, что от её присутствия моя дочь быстро пойдет на поправку и встанет на ноги. Еще она мне велела на ночь, после того как Майя уснет, окропить икону святой водой.
На нашу семью последнее время беды валяться как из рога изобилия. Жена умерла от инфаркта, меня раззорили до нитки, вот я и схватился за эту икону как утопающий за соломинку, - а что если и в самом деле она поможет? Подумал я.
В общем я её принял и повесил сюда.
– Посмотрите внимательно на оклад. Он вам знаком?
– Да, это оклад той самой иконы.
– Тогда все ясно, конечно, если вы не вводите нас в заблуждение. Серега, давай пакет и колбу.
– Ножом он срезал тягучую слюну и она красным сгустком шлепнулась в стеклянную посуду. Потом он осторожно, за уголки снял портрет Дьявола и так же бережно поместил его в полиэтиленовый пакет.
– Что вам ясно?
– Спросил я проходя следом за ним на кухню.
– Собирайтесь. Поговорим в у меня в кабинете.
– Лаконично ответил он и разрешил санитарам выносить тело. Так нелепо моя Майка навсегда покинула наше жилище.
В милиции мне сделали оттиски пальцев, а потом заперли в клетку вместе со всяким сбродом, который выпустили к десяти часам. Меня же вызвали только в шесть вечера. Костя, ты не представляешь что я пережил за эти часы. В полдень действие успокоительного закончилось и я раненным зверем начал кидаться на решетку, требуя к себе лейтенанта Серегу. А эти скоты надо мной только смеялись. О железные прутья я разбил себе лоб и обломал ногти. В конце концов им пришлось меня связать и тогда стало совсем плохо. Не дай-то Бог, когда-нибудь вновь мне испытать подобное состояние. Еще бы немного и я рехнулся.
В кабинете, куда меня привели сидел парень в штатском и какая - то молодая женщина. Они предложили мне сесть и подвинули стакан сладкого чаю.
– Меня зовут Николай Петрович Лукин.
– Представился парень.
– А это Татьяна Владимировна, сотрудник криминалистической экспертизы. Точнее химико-биологической. Повторите все то что вы рассказали мне утром. Я заполню протокол, а Татьяна Владимировна просто вас послушает.
Понимая, что это необходимо, я подробно рассказал все что произошло вчера вечером и сегодня утром. Потом они полчаса задавали мне уточняющие вопросы, а когда спрашивать было уже нечего Татьяна Владимировна задумчиво постукивая линейкой о стол неуверенно произнесла.
– Похоже, что так оно и есть. Это уже второй случай.
– Опишите нам как можно подробнее внешность той монашенки.
– Попросил Лукин.
– Особенно - то я её не запомнил, да и не старался. К тому же на ней был огромный капюшон, который скрывал половину лица. Что мне хорошо запомнилось, так это её добрая,
– Вероятно этим она вас и купила. Какого они были цвета?
– Синие, может быть голубые.
– Неуверенно ответил я.
– А что вы можете сказать о её возрасте?
– Мне показалось, что она не старая. Наверное ей лет тридцать, тридцать пять. Точнее сказать я просто не могу.
– Беспомощно пожал я плечами.
– А что вам удалось узнать относительно дьявольской иконы? Или этого мне знать не положено? Вы все ещё меня подозреваете в убийстве собственного ребенка?
– Нет, уже не подозреваем и знаете почему?
– Нет, но хотелось бы узнать ваше мнение по этому поводу.
– Все дело в том что на иконе мы обнаружили только следы ваших рук. Ничьих иных отпечатков на ней не было. Этот факт дает нам основание предпологать, что вам её действительно вручили недавно, но перед этим тщательно протерли и обработали. На руках у монашенки были перчатки?
– Да, лайковые, серого цвета и это я хорошо запомнил.
– Ну что же вы можете идти.
– Заявил Лукин.
– Если понадобитесь мы вас вызовем.
– Подождите.
– Протестующе воскликнул я.
– Может вы мне все таки объясните, что произошло в нашем доме и кто отравил мою Майю.
– Сами того не зная отравили её вы. Да, в иконе, которую вы подвесили над изголовьем своей дочери находилась небольшая плоская емкость. Изготовлена она кустарным способом, наполненна фосгеном и запаянная органическим сплавом. Вступив с ним в реакцию фосген разъел пломбу и ночью вырвался из емкости. Наполнил комнату и убил Майю. Что же касается жутковатого превращения Богоматери в Дьявола и его розовой слюны, то и это сотворили вы сами. Окропив её водой вы уничтожили тонкий слой специальной, растворимой бумаги на которой было изображение святой. А под ней находилось то, что мы увидели сегодня утром. Разжиженная, желеобразная бумага, похожая на кровавую слюну потекла с иконы. Вот и все чудеса. Случай необычный и мы бы вас обязательно задержали, если бы аналогичное преступление не было совершено месяц назад в соседнем районе.
Если вы вдруг где - то случайно заметите эту монашенку, то немедленно дайте знать мне или дежурному по городу. Мы искренне вам соболезнуем и я прошу прощения за то что вам пришлось некоторое время провести в камере.
Вот и все, Костя, такие конфеты мне пришлось скушать за эти полгода. Но если ты думаешь, что на этом мое горе кончилось и забылось, то глубоко ошибаешься. За то время пока я находился в милиции мою квартиру взломали и ограбили. Унесли весь Любин гардероб и те сто тысяч которые я приготовил для Гринберга. Прийдя домой и увидев, что они натворили я упал посреди комнаты и расхохотался, потому что рыдать уже не было сил.
Через два дня я похоронил Майю, а на следущее утро явился в ломбард и заявив о том, что вернуть ссуду я не в состоянии, попросил оценить квартиру. Через неделю они выплатили мне разницу которой едва хватило на приобретение вшивой малосемейки, без телефона, без ванны и без горячей воды. Крохотная кухня одновременно выполняет у меня роль передней и столовой. Истину говорят, что от тюрьмы и от сумы зарекаться нельзя.
Наливай, Константин Иванович, мне теперь терять нечего!
– Черт знает что.
– Наполняя стаканы воскликнул я.
– Все рассказанное тобой похоже на какой - то сумасшедший бред.