Гончаров приобретает популярность (Часть 2)
Шрифт:
– Зачем? Мы ведь договорились.
– Праведно возмутился он.
– Зачем ноги?
– Замолчи, барбос, сначала дослушай.
– Она перетянет твои ноги и крепко накрепко припутает к скамейке тебя самого. После этого мы освободим твою правую руку и ты напишешь письмо своему брату. Как его зовут надеюсь ты не забыл?
– Григорий.
– Значит Гриша и Миша, очаровательные братцы. Миша ворует, а Гриша сдает. Его фамилия как и у тебя Харитонов?
– Да, а что я должен ему написать?
– Пустяки, попросишь
– Ага, вы заберете свои тачки, а потом меня утопите как котенка.
– Не надо думать, что все похожи на тебя. А впрочем ты можешь отказаться и тогда...
– Я многозначительно посмотрел на гладь водохранилища.
– Да нет, это я так просто, извините, все распишу как прикажите. Только сначала оденьте мне плавки и штаны, а то неудобно и холодно.
– Это рискованно. Я это исполнить не могу, так как в радиусе действия твоих конечностей находиться не имею права. Попроси Светлану Сергеевну.
– Пошел бы он куда подальше, стеснительный какой.
– Возмутилась Лютик.
– Ну хоть плавки натяните.
– Перебьешся, гнида членистоногая.
– Примеривая капроновый тросик зло ответила Лютова.
– Чтоб ты там все отморозил.
Вязала она его долго и старательно. К скамейке припутала аж на четыре петли и я подумал, что она с удовольствием пробила бы в днище лодки дырку, чтобы только полюбоваться погружением субмарины вместе с её капитаном.
Пристроив ему на коленях книжку Федько я спросил готов ли он к диктанту.
– К какому ещё диктанту?
– Сейчас, во избежание неприятностей ты будешь писать то, что я тебе продиктую. Приготовься, начнем...
"Гришаня! Нас подставили. Горим по черному. Мне вилы! Десятка паленая. Другая "тачка" "крутого". Верни или меня "замочат". Все отдай этому мужику. Майкл".
Ну вот и отлично, а теперь на другой странице напиши его точный адрес и поехали к пристани. Если на ней немного народа, то подождете меня там, а если толпа, то Лютик тебя ещё немного покатает. Недолго, только до моего благополучного возвращения, а если такого не произойдет, то она либо утопит, либо сдаст речникам. Тут уж как говориться на её вкус. Надеюсь ты не будешь возражать если я воспользуюсь "Москвичом" твоего брата?
Добротный дом Харитонова Гриши, окруженный высоким дощатым забором, стоял особняком от двух десятков других принадлежавших птицефабрике. Мне пришлось довольно долго колотить в пуленепробиваемые ворота и слушать собачье негодование прежде чем мне соизволил ответить простуженный и отвратный голос.
– Чего надо?
– Григория Харитонова.
– Его нет. Пошел на ...
– Врешь. Ты и есть Григорий Харитонов. У меня к тебе письмо от Майкла.
– Что там ещё за письмо?!
– В приоткрывшуюся калитку просунулась волосатая, рабочая рука.
– Давай его сюда!
– Открой дверь, болван!
– Что?!
– Распахивая настеж калитку на меня выкатила уникально одиозная рожа, а впрочем и моя была не лучше. Очевидно Гриша был лет на десять старше своего брата, а может просто чрезмерное пристрастие к вину сделало его таким. Свинцово-багровая морда с крохотными, заплывшими глазками, отрицая шею прочно сидела на тумбообразном туловище покрытом длинной седой шерстью. Задранный курносый нос неправдоподобных размеров сильно напоминал свиной пятачок и как - то плавно переходил в круглое ротовое отверстие. Густая поросль торчащая из ушей была особенно заметна на фоне совершенно голого черепа.
И теперь этот мастодонт тряс меня за грудки и требовал ответить, что случилось с его любимым Мишаней, обещая, в случае летального исхода, выпустить из меня кишки. В конце концов такое обращение мне порядком надоело и я хлопнул ему ладонями по знаменитым ушам. Да и хлопнул-то не сильно, но мне показалось, что его свинячьи глазки увеличились в два раза и сейчас выпрыгнут на меня. Заорал он так, что доселе тявкавшая собака замолчала то ли от удивления то ли от страха.
– Ты что?
– Спросил он приходя в себя.
– Зачем бьешься?
– Это тебе показалось, Гриша. Прочти лучше письмо, у меня мало времени, да и у твоего братана его в обрез.
– Это что, серьезно?
– Внимательно изучив депешу просипел он.
– Серьезнее не бывает.
– Шутит он.
– Подумав, решил он немного поиграть.
– Никаких машин я и в глаза не видел. Он спьяну наверное вам сболтнул.
– Это будет его последняя шутка.
– Улыбнувшись пообещал я и пошел к "Москвичу".
– Ты куда!
– Рванул он меня за плечо.
– Не трожь! Это моя тачка!
– Была твоя, а стала моя, подвинься, боров!
– А на тебе!
– Замахнул он свой кулачище, который я чудом успел перехватить и падая дернуть на себя. Он врюхался головой в дверцу своего же автомобиля. Откатив его бормочущую тушу в сторону я сел за руль.
– Бывай, Гришаня, а меня лучше не ищи, а то отправишься на небеса к Мишане.
– Эй, ты, погоди. Я думал ты шутишь.
– Нет, я парень серьезный.
– Я это уже понял. Все сделаю как сказал Мишка, только это...Я, понимаешь, на ноль девятой уже все номера перебил.
– А где десятка.
– Наливаясь яростью прошипел я.
– Она в порядке, я её не трогал, хоть сейчас забирай.
– Торопливо успокоил мастодонт.
– Только Мишаню не трожьте. Молодой он еще, глупый.
– Выгоняй сюда машину, да не забудь вернуть все вещи, что там находились. Мишаню своего любимого получишь только после того как на ноль девятой будут стоять её родные номера. И поторопись, времени у тебя мало.
– Айн момент. Только вы уж потом про мой адрес забудьте, лады?