Гончаров разгадывает семейную тайну
Шрифт:
Погруженный в эти нелегкие мысли, я только сейчас заметил, что стою уткнувшись лбом в чертов ящик и все это проникновенно ему выговариваю.
Теперь, подойдя поближе, я мог лучше разглядеть этот серый двухметровый агрегат. Оказалось, что он состоит из двух частей и высоковольтные провода подходят не к нему, а к стоящему позади него гудящему трансформатору, который, в свою очередь, стоит на полутораметровых деревянных стойках. Значит, получается такая схема: высокое напряжение подается на трансформатор, где преобразовывается в более низкое, и далее на пусковой ящик со всякими рубильниками и предохранителями. А уже из него распределяется
Все это так, но что-то не так. Если из трансформатора на ящик напряжение подается уже пониженным, то почему они говорят, что Логинова шандарахнуло шестью тысячами? Странно! И почему его вообще шандарахнуло? Насколько я наслышан, в таких штуковинах всегда имеются предохранительные средства, например заземление или еще какой-нибудь презерватив. Заземление на месте, это видно и невооруженным глазом. Нет, без знающего энергетика да без бутылки мне не обойтись. Если бы вы, господин Гончаров, регулярно посещали уроки физики, то сейчас бы не смотрели бараном на этот враждебный вам агрегат. Кстати, а где же перчатки, о которых мы так много говорили? Их нет и не может быть, потому как под боковым рычагом рубильника их просто некуда положить. Еще одна задачка. Чую, крутят тебе мозги все, кому только не лень, а ты развесил свои нежные, доверчивые уши и слушаешь.
– Здравствуйте, Константин Иванович, - неожиданно тронула меня за плечо невесть откуда появившаяся Варвара.
– Вижу, вы все-таки решились мне помочь спасибо.
– Спасибо говорить будем потом, лучше расскажите мне, почему вы меня водите за нос, за какие такие заслуги?
– Бог с вами! О чем вы говорите?
– О резиновых диэлектрических перчатках. Где они?
– Так внутри же, откройте ящик, они должны лежать там под рубильником.
Отстранив меня, женщина легко открыла дверцу, о которой я и не подозревал. Под двуручным рычагом рубильника лежали эти треклятые рукавицы, но теперь я понимал еще меньше, чем в начале своего знакомства с этим бандитским агрегатом, который на деле оказался не одноруким и даже не двуруким. Видимо, выражение моей физиономии показалось Варваре не совсем обычным, потому как она озабоченно и встревоженно спросила:
– Что с вами? Что вас так испугало?
– Нет, ничего, просто я думал, что рубильник отключается внешним рычагом.
– Да, он служит для экстренного отключения, но он не работает, поэтому последнее время мы пользовались этим.
– Послушайте, а у вас что-нибудь работает? В цехе рубильник не работает, автомат не работает, экстренное отключение не работает. У меня такое впечатление, что ваш батюшка давно и целеустремленно готовился ко встрече с Богом, простите, с дьяволом, я только удивляюсь, что она не произошла гораздо раньше. При таком состоянии вашего электрохозяйства это должно было произойти неминуемо. Неужели он сам этого не понимал?
– Наверное, понимал, да уж больно жаден был тятенька, а экстренная вырубка накрылась совсем недавно. Ее-то как раз он чинить собирался в первую очередь, потому что боялся пожарных. Даже деньги какие-то приготовил, чтоб он сдох еще дважды, если это он убил маму.
– К вопросу о состоянии ваших электроприборов мы еще обязательно вернемся, а теперь скажите: где сейчас золотые часы вашей покойной матери?
– Еще из милиции не вернули.
– Сегодня же заберите их оттуда, это очень важно, завтра я за ними заеду, и мы с вами еще раз вспомним кое-какие детали гибели вашего отца. Вы пока об этом подумайте, а теперь извините, мне скоро должны звонить, и, кстати, по вашему делу.
Когда я выезжал с фермы, то чуть не столкнулся с красной "Нивой", за рулем которой восседала Татьяна. Серьезно глядя мне в глаза, она погрозила пальцем.
Макс позвонил, едва только я успел перешагнуть порог. По его унылому приветствию я понял, что блестящих результатов мне лучше не ждать.
– Короче, Макс, без предисловий, - оборвал я его вздохи, - что тебе удалось пронюхать? Говори коротко и исчерпывающе.
– А с каких вестей начинать? С приятных или наоборот?
– Давай наоборот.
– Паспорт твоего Логинова уже сожгли. Они обязаны это делать незамедлительно. Его гибель в результате несчастного случая не вызывает ни у кого сомнений. Так что тут полный облом и синичкины ножки. А теперь о приятном, можно сказать, что нам повезло. Легавый, который занимался пропажей Логиновой, сейчас ушел на пенсию и занимается разведением кролей на собственной даче, и если ты поставишь мне пузырь, то я сообщу его адрес и имя. Я его с трудом раскопал, так что не забудь это записать в мой актив. Мужик он был въедливый, за что и попросили.
– Тебе не кажется, что ты становишься чрезмерно болтлив?
– с досадой прервал я его словоблудие.
– Обычно это первый звоночек перед началом климакса. Говори домашний и дачный адрес, только побыстрее.
– Его зовут Анатолий Васильевич Мамаев, а проживает он...
– Все, больше ничего можешь не говорить, остальное я знаю и без тебя.
– Неужели старый знакомый?
– Ты еще за мамкину титьку держался, когда мы с ним уже пили водку.
– Выходит, зря я столько старался. Ты по своему скупердяйству не зачтешь мне этого балла и моя изможденная жена останется без антрекота?
– Макс, можно я задам тебе один вопрос, а потом повешу трубку?
– Задавай.
– В кого ты стал таким болтливым?
– В тебя.
Пролистав старую записную книжку, я нашел его телефон, набрал забытый номер и, затаив дыхание, стал ждать ответа.
Еще бы мне не знать Анатолия Васильевича Мамаева, попросту говоря, Толика. Если все спиртное, выпитое нами сообща, слить в одну цистерну, а потом разлить по бутылкам, то этого запаса Наполеону вполне бы хватило, чтобы напоить армию Веллингтона и выиграть Ватерлоо.
После серии длинных и долгих гудков приятный женский голос сообщил мне, что папа живет на даче и будет там находиться вплоть до наступления самых лютых холодов. Поблагодарив это милое создание и поздравив ее с чудесными родителями, я в самом наилучшем расположении духа отправился в путь. Первой преградой на этом пути встал магазин. Объезжать этот барьер у меня не было желания, но преодолел я его с честью. Когда я вышел на первый этап, на заднем сиденье за моей спиной весело похихикивали три дорогие, целомудренные бутылки. Что говорить, за чистоту тоже нужно платить. Врубив на полную громкость "Вальпургиеву ночь", я выехал за городскую черту и позволил себе немного расслабиться. За грохотом сатанинского оркестра было совершенно не слышно двигателя, и только стрелка спидометра, застывшая на цифре сто сорок, мне показывала: "Нормально, Константин! Пока у нас с тобой все идет хорошо".