Гончарова Г.Д.Средневековая история - 4. Изнанка королевского дворца
Шрифт:
И искренне удивилась.
Корова?
Ну, братик!
Кем бы Лилиан Иртон не назвать, но уж точно не так. В зеленых глазах светился незаурядный ум, розовые губы улыбались, а статная фигура... да, статная, но не жирная ведь, позволяла нести себя с достоинством! И с каким!
Женщина знала себе цену. И цена была высока.
Она уехала – и на следующие день прибыли трое вирманок. И Амалия только глазами похлопала.
Докторусы рекомендовали ей лежать хотя бы дней десять.
Она
Дискуссия закончена.
И Амалия не могла не заметить, что дышать стало легче. Что дети меньше плакали. Что ей самой приятнее, когда ее обтирают надушенной водой два раза в день...
А уж когда прибыли подарки от Лилиан Иртон на рождение детей...
Фероньерку Амалия оценила. Как и длинную сорочку, отделанную кружевом. То есть у этой сорочки верх, который должен прикрывать грудь, был кружевным, а остальное из шелка.
И всякие кружевные мелочи...
И это сделано в Иртоне? В захолустье? В имении Джеса?
Невероятно!
Но это – было.
Амалия не могла дождаться, когда встанет с постели. Ей безумно хотелось пообщаться с новой родственницей. Понять, откуда что взялось. Разобраться, как ее проглядел брат.
А сама Лилиан Иртон, прислав служанок, даже не писала. Ей было капитально не до того.
Следующие несколько дней прошли для Лили под знаком песца.
Другого слова она подобрать и не смогла. Ее дом стал местом паломничества. Она выезжать не собиралась.
Да и пригласить ее не могли. А как? Супруг в отъезде, графиня, хоть и представлена ко двору, но ведь никому лично ее не представили. Кроме альдона. Но тот точно ее к себе не потребует.
Приглашать Алисию?
Та одна и приедет. И еще поиздевается, мол, невестка занята. Некогда ей по гостям разъезжать.
А посплетничать? С гадюкой? Ну-ну... если кто хочет – лес открыт. Ловите и сплетничайте. То на то и выйдет.
Оставалось только сделать первый шаг самим. И навестить.
Алисию. А то ж? С Лилиан-то Иртон пока еще никто е знаком... только видели.
Лиля откровенно смеялась над этими вывертами средневекового этикета. Она могла куда-нибудь съездить вместе с Алисией. Но ‘старая гадюка’ только фыркнула.
– Лиля, милая. Ты – новая достопримечательность двора. К тебе будут ломиться просто из любопытства. А вот ты...
– а что могу я?
– можешь никого не принимать. Можешь принимать.
Теперь настала Лилина
Можно – не принимать. Но – нельзя. Ибо ее товар – идеи и новые вещи. И без рекламы это дело не пойдет. А как проходит реклама в средние века?
Да демонстрацией. И рассказами о новинках.
Так что гнать никого взашей нельзя. Пусть хоть сама Мальдоная явится. А вот как себя держать...
– Да как угодно. Ты – графиня Иртон. Твой супруг – племянник его величества.
– Но я – дочь корабела.
– Да. Ты этого стыдишься?
– Нет. Но придворные могут на меня смотреть сверху вниз из-за этого.
– и ты им позволишь?
Лиля только усмехнулась. Вот уж чего-чего... с одной стороны в средние века искусство сплетни и оттачивания язычка на людях было более развито. За отсутствием СМИ.
С другой – человек двадцать первого века быстрее обрабатывает информацию. А уж какими ядовитыми бывают медики... между прочим, по институту ходила шутка, что гадюка на эмблеме – это медик, который сцеживает яд. И в ней была доля правды...
Так что Лиля не боялась. Но предстоящее времяпрепровождение навевало на нее тоску заранее.
А куда деваться?
Надо, Лиля...
И Лиля приказала слугам лишний раз вычистить весь дом. А заодно – указывать всем благородным господам и дамам дорогу к туалету прямо с порога. Вырыли его в саду, поставили будочку – вот туда и валите. А если кто под кустом нагадит – она его (ее) вместе с продуктом жизнедеятельности и прикопает. На удобрения!
Пусть дворец засирают. И свои дома. А в доме графини Иртон такого не будет.
Точка.
Лиля угадала.
В последующие несколько дней дверь дома графини просто не закрывалась. Прибывали дамы.
В товарных количествах.
Одни и с родственниками. Группами от трех до пяти человек. И всех их объединяло одно и то же. Невероятное любопытство.
Лилиан Иртон входила в моду.
Ее наряды, кружево, стекло.... Так получилось – это было то, чем могли пользоваться и мужчины и женщины. Любых возрастов, любых категорий, но достаточно высокого достатка.
Но надо же знать людей!
У Тани есть, а у Мани нет?
Да Маня мужу мозг вынесет. Но свое получит. Не хуже, чем у Тани. А в идеале – лучше!
Лиля улыбалась.
Она просиживала в гостиной по шесть – восемь часов напролет. Улыбалась. Рассказывала о своих изделиях. Демонстрировала.
Кружево – на себе. Иногда – на Миранде. Но часто малявку в гостиную она не пускала. Как и собак, как и ханганов. Нечего. Еще блох от великосветских дам подцепят...
Да-да.
Блохи и вши были в ассортименте.