Гончие псы Гавриила
Шрифт:
– А что, я посмотрела на пыль на полу? А у вас нет рабов, чтобы наводить порядок?
– Только я и еще трое: привратник Яссим, девушка по имени Халида и брат Халиды Насирулла, который живет в деревне и приходит днем. В действительности мы справляемся совсем неплохо, потому что теперь старая леди живет очень просто. Могу сказать, что ее часть дворца содержится лучше, чем эта. Халида хорошая девушка и хорошо ухаживает за вашей бабушкой. Действительно не стоит о ней беспокоиться.
– Я разве сказала, что беспокоюсь? Не собиралась ставить вас в оборонительную позицию. Я
Опять пауза. Я подумала – вот мы и вернулись к первому пункту.
– Ну так в этом же и дело, не понимаете? У нас строгие приказы отсылать всех прочь и все, что она рассказывала о семье, не заставляет предположить, что она сделает для вас исключение.
Я усмехнулась.
– Достаточно честно. Не обвиняю ни вас, ни ее. Но, может, предоставим ей самой принять решение? Как я поняла, она пока не знает, что я здесь? Или Яссим передал ей это?
– Он ее не видел, пришел прямо ко мне. Между прочим, он способен передать больше, чем можно подумать, только не понял вашего имени. Я не знал, кто вы, пока не поговорил с вами. Признаю, что он не слишком эффективен, как посланник, он – один из объектов благотворительности вашей бабушки, как и я. Но он очень полезен, как привратник, а нанять кого-нибудь другого с проживанием здесь, мы сейчас не можем. Осталось, знаете ли, немного денег.
Странно он это сказал, глядя прямо на меня чудными несфокусированными глазами. Я заметила, что белки у него красные, он выглядел, будто недостаточно спит, но совершенно спокоен. Расположился на мраморном сиденье, будто оно покрыто шелковыми подушками и персидскими коврами. Легкие серые брюки и голубая пляжная рубашка совершенно недорогие, но на запястье совершенно замечательные золотые часы, купленные несомненно в Бейруте. Я вспомнила слова Чарльза о пристрастии бабушки Ха к молодым людям, откуда-то из подсознания вылезло словосочетание «чрезмерное влияние». Но это я проигнорировала, в конце концов, это неважно. Если бабушка сумела раздобыть молодого человека, чтобы он следил за ее ободранным дворцом и составлял ей приятную компанию, тем лучше для нее. Особенно, если действительно осталось мало денег. Интересно, конечно, насколько это правдиво, и не рассматривает ли мистер Летман неожиданное появление родственницы как угрозу собственному положению. В этом случае моего красивого кузена Чарльза встретят с еще меньшим удовольствием. Я решила не упоминать его до встречи с бабушкой Ха.
Джон Летман говорил:
– Яссим и не смог бы пока увидеть вашу бабушку. Она обычно много спит днем. Ночная птица, как и оригинал. Поэтому, если подождете подольше, я смогу ее спросить. Халида обычно будит ее примерно в шесть.
– Конечно, подожду. Если вы, Хамид, конечно, не возражаете.
– Ни в коей мере, – ответил Хамид, не шевелясь.
Непродолжительная пауза. Летман переводил взгляд с Хамида на меня и обратно, потом посмотрел на часы.
– Ну хорошо, теперь уже недолго,
– И сегодня был плохой день?
Он скривил рот.
– Не слишком хороший.
– Ну, если она действительно не захочет меня видеть, так и будет. Но скажите ей, что я вернусь в любое назначенное время, когда она почувствует себя лучше. Я буду в Бейруте по крайней мере до середины следующей недели, но могу и задержаться. Собиралась позвонить домой и рассказать о своих планах, будет очень хорошо, если уже смогу рассказать им что-нибудь о ней. В действительности папа, может быть, сам позвонит вечером.
– Вечером? Вы, очевидно, не поняли. Я сказал, что она – ночная птица, в совершенно прямом смысле. Просыпается и приходит в хорошее состояние где-то между десятью и полуночью и часто не ложится всю ночь. Если она кого-нибудь принимает, то именно в это время.
– Боже мой, действительно вошла в роль. Вы хотите сказать, что, если я собираюсь видеть ее, мне придется остаться здесь на ночь?
– В любом случае, до довольно позднего времени. Можете?
– Я-то на это способна, но вряд ли разумно держать здесь водителя до раннего утра. Можете куда-нибудь поместить меня? У вас есть комната? – Я имела в виду комнату, в которой можно находиться и даже спать, так что вопрос был не столь абсурден, как на первый взгляд.
Мистер Летман серьезно обдумал мой вопрос, потом ответил вполне доброжелательно:
– Можно найти одну.
Я посмотрела на Хамида.
– Как вы к этому относитесь? Мы можем дождаться ответа бабушки и, если придется ждать, чтобы увидеть ее позже, вы поедете обратно без меня? Вы могли бы заехать в гостиницу, сказать, что я осталась здесь на ночь и… Вы свободны завтра?
– Для вас – да.
– Вы очень добры, спасибо. В этом случае вы вернетесь за мной утром? Ждите в деревне, не стоит беспокоиться и подходить к воротам.
– Я наверняка подойду к воротам. Не беспокойтесь. Но мне не очень нравится уезжать и оставлять вас здесь.
– Все будет в порядке. И я просто должна увидеть бабушку.
– Конечно, должны, это я понимаю. Извините, знаю, что это не мое дело, но нельзя ли организовать, чтобы вы встретились с ней на несколько минут сейчас, а потом я отвез вас обратно в гостиницу?
Рядом со мной мистер Летман неожиданно выпрямился. Голос выражал несомненно подлинные замученность и раздражение.
– Послушайте, мне очень жаль. Я не выдумываю трудности просто для развлечения, на самом деле мне ненавистно положение, в которое я себя поставил, раз приходится не пускать вас, а вы можете думать, что я вообще тут ни при чем…
– Я так не думала, и у вас есть определенное положение. В смысле, это ее дом, она попросила вас здесь жить, это так, и никто не спорит. Даже если вы официально не являетесь ее доктором, я полагаю, вы можете называть себя ее управляющим, экономом или как-нибудь в этом духе.