Гони из сердца месть
Шрифт:
— Зачем тебе грузовики? — удивлялся Гай, когда жена рассказывала ему о себе и о своих мечтах.
Рамона смотрела на Гая, и он чувствовал, что она любуется им. Он знал, что хорош собой, несмотря на то что не слишком высок и не слишком могуч. Он изящный француз из старинного рода Гарнье. Еще в ранней юности он слышал, как девушки говорили о нем, что от него пахнет мужчиной. У Рамоны тоже обоняние в порядке. Как густо она покраснела, хотя они уже провели не одну ночь в постели.
— Зачем? Затем, что нет ничего прекраснее
— Грубой мощной силы? — уточнил Гай, вскидывая брови и складывая губы в изящную улыбку. — Тебе нравится грубая сила?
Рамона поняла намек. А его собственное сердце подпрыгнуло.
— Разве можно назвать грузовик МЭК грубым? Мой «Эй-Си» просто могучий, вот и все.
— Я бы понял, если бы ты сказала, что тебе нравится «фольксваген-«жук».
— Ты считаешь эту машину грубой?! — воскликнула Рамона. — Смешно.
— А ты нет? Он ведь уродец, если присмотреться.
— Он точное повторение жука, самого настоящего, которого создала природа. А природа ничего ужасного не создает…
— Если речь идет о красивых женщинах… — начал Гай, прищурившись и оглядывая ее тонкую стройную фигуру, обтянутую голубыми джинсами и черной футболкой. Мокасины рыжего цвета задержали его внимание, он с недоумением уставился на них. — Послушай, женщине с такой ножкой невозможно всерьез восхищаться грузовиками. — Он засмеялся. — Тебе не нажать тормоза любимого МЭКа. А я не могу позволить своей жене ездить без тормозов.
— Да? — Рамона порозовела до корней волос, теперь уже от негодования. — Если ты хочешь знать, я на нем исколесила пол-Мексики еще подростком!
— И что же ты делала?
— Вывозила агаву с плантаций.
— Ты хочешь сказать… агаву, из которой делают текилу?
— А ты образованный, — бросила она тогда. — Обычно люди считают, что текилу делают из кактусов.
— Да. А золотистую — из копченых кактусов.
Оба расхохотались, Гай почувствовал, что с Рамоной он готов хохотать всю жизнь.
— Ты кто? — спросил он и, внезапно перестал смеяться, в упор посмотрел на нее.
— Ты сам знаешь, — игриво ответила она. — Ра… — все еще улыбаясь, произнесла она, — …мона, — договорила она, уже согнав улыбку с лица.
— Я знаю, как тебя зовут, я о другом. Ты шпионка? Террористка? Или ты из тех, в кого вселился дьявол?
Она смотрела на него так, будто он напробовался мескаля — самогона из агавной браги, которая называется пульке. Но Рамона не стала морочить ему голову подобными тонкостями.
— Ну а сам ты как думаешь?
— Почему ты не удивилась моему вопросу?
— Потому что я не впервые общаюсь с наглецами, — внезапно обидевшись, процедила Рамона сквозь зубы.
— Слушай, я не хотел тебя обидеть. Наверное, я слишком много смотрел фильмов, где женщина если заказывает в баре текилу, то она или шпионка, или террористка…
— …Или в нее вселился дьявол, — закончила за него Рамона.
— Ты
— Да уж не сплю на ходу, — заверила его Рамона.
— Я люблю девушек, которые не спят на ходу, а спят…
— Меня очень интересует твое мнение на этот счет. — Рамона улыбнулась, и он прижал ее к себе.
Вспоминая эту сцену, Гай печально улыбнулся. Слова, слова, в каждом из которых и он, и она находили совершенно новый смысл. Этакая игра в пинг-понг. Ну конечно, от него пахло так, как должно пахнуть от настоящего мужчины. Потому что и от нее пахло, как от самой прекрасной женщины.
Рамона Сталлер удивила его, поразила. Ему было неважно, что хочет она от жизни, в жизни. Ему было важно другое: он хочет ее, а она — его.
Гай застегнул пиджак на еще одну пуговицу. Значит, закончил он свою мысль, я должен сделать что-то, чтобы Рамона снова меня захотела.
Глава четвертая
Адреналин в крови
Солнце слепило глаза, и Рамона решила выйти из-за столика парижского кафе. Она расплатилась за пирожные и чай. Официантка наверняка осталась довольной нетронутыми франками — Рамона не взяла сдачу, хотя знала, что обслуживание включено в счет.
Она шла в сторону Эйфелевой башни мимо домов, увитых плющом и девичьим виноградом. Шелестя шинами, проносились по шоссе маленькие машины, самые подходящие для узких парижских улочек.
Воспоминания о счастливых днях, соединенные с приятным ощущением в желудке и на губах — Рамона погладила себя по животу и облизала губы, все еще сладкие от пирожных, — подняли настроение. Она посмотрела в совершенно синее небо и удивилась: надо же, сто лет не видела такого.
Еще бы, посмеялась она над собой, в последнее время ты смотришь только на себя или под ноги.
— Я взяла бы и завела любовника, — вспомнила она резкий голос старинной подруги и коллеги по журналу для домохозяек.
— Еще одного? — изумилась Рамона.
— Нет, совсем нового. Причем не я, а ты.
— То есть как?
— Если бы была на твоем месте.
Они сидели в ночном клубе, куда затащила Рамону конечно же Тереза.
— Я не могу смотреть, как на моих глазах погибает красивая девушка, — тараторила Тереза.
— Немолодая женщина, — насмешливо поправила ее Рамона.
— Да ты посмотри во-он на того молодого человека. Видишь? — Она едва заметно кивнула в угол зала.
— У него плохо со зрением.
— Думаю, не слишком. Но если он подойдет поближе, то ему еще больше понравится то, что он увидел издали.
Официант принес им по коктейлю, Рамона заказала кампари с апельсиновым соком, а Тереза водку с соком лайма.
— Я должна соответствовать крепости твоей натуры, — заявила она.
Насторожившаяся Рамона с еще большим удивлением взирала на подругу.