Гонимые и неизгнанные
Шрифт:
– Да, это весьма любопытно. Но, признаться, внимание мое после наших прежних разговоров обратилось к противоречиям в рассуждениях Паскаля.
– В чем же?
– Вот, например, христианин Паскаль противоречит Писанию.
– Пущин уже не поддразнивал Павла Сергеевича.
– Он говорит: "Нет ничего невыносимее для человека, как быть в полном покое, без страсти, без дела, без развлечения, без употребления своих сил. Он чувствует тогда свое ничтожество, свою беспомощность, свою зависимость, бессилие, пустоту. И тотчас же он извлечет из глубины своей души
А Писание отстаивает противоположное: "Блаженны нищие духом"!
– Помилуйте, любезный Иван Иванович. Где ж тут противуречие? Хорошо ли поняли вы слова Священного Писания? "Блаженны нищие духом" - это те, кто отказался в сознании или духе своем от стяжательства, собственности, от любви к вещам преходящим, а также те, кто исторг из себя самодовольство и самомнение, кто смирен в самоотвержении своем, потому что любовь его выше всякой мишуры мирской.
– Вот как вы повернули!
– А это и не моя только мысль. У Паскаля же оно и есть: "Полное величие человека заключается в том, что он знает о своей нищете. Дерево не сознает себя ничтожным. Сознавать себя ничтожным значит быть ничтожным; но, с другой стороны, сознавать, что я ничтожен, значит быть великим. Сознание этого самого ничтожества и доказывает величие"!
– Признаться, Павел Сергеевич, увлекаете вы меня своим Паскалем. Я глубоко так не вникал в него.
– А вы вникните. Поразительные истины откро-ются...
В какую-то из этих прогулок и родилась мысль издать перевод. Думается, идеей этой скорее загорелся Пущин. Видимо, он же и предложил П.С. Пушкину свою помощь в переписке и редактуре уже переведенного текста. Уезжая из Тобольска в Туринск, он взял часть перевода. Павлу Сергеевичу, помимо переписки, оставалось ещё перевести несколько глав. Почти в каждом письме к Пущину - а это не менее чем в десяти из обнаруженных писем - с декабря 1840-го по апрель 1841 года - П. Пушкин рассказывает о ходе работы над переводом "Мыслей". Работа эта идет не гладко и не быстро: ведь помимо переводческого труда на П.С. Пушкине заботы о брате, ежедневно ждут его и пациенты.
Вот несколько фрагментов из большой переписки о переводе Паскаля, не удавшегося в итоге предпри-ятия.
П.С. Пушкин - И.И. Пущину
24 февраля 1841 года
Сегодня отыскал двух товарищей, которые взялись переписывать, но вряд ли они больше двух листов каждый напишет в день. Следовательно, ден десять пропишут. Да мне остается две большие главы, которые также надо будет переписать. Дай Бог, чтобы в две недели все сделать. Что же делать? Бедный Паскаль ожидал этого знаменитого перевода с 1665 года1, можно ему подождать ещё две-три недели.
22 апреля 1841 года
Скажу вам, любезный друг Иван Иванович, что наконец вы скоро получите Паскаля. Хотел было отправить его с нынешнею почтою, но ещё нашлись поправки: лист-другой
Перечтите все, особенно мною написанное, и поправьте ошибки правописания и знаков препинания, которые, вероятно, есть, и если что найдете в слоге. После скобления надо только и потереть бумагу белым воском или распущенным квасцом. Распоряжайтесь отправлением. Можете написать, к кому пошлете, чтобы, если будет нужно, адресовались к Андрею Муравьеву1 от моего имени, что я прошу его по старой приязни похлопотать о издании в пользу, доверяя ему делать и поправки, как мастеру в своем деле. Продавать книгопродавцу мне бы не хотелось, лучше бы напечатать по подписке, а если бы и продавать, то на одно издание, а не навсегда.
Вы хотите, чтобы я определил цену - как же я могу? Если бы 2 тысячи выручить, конечно, хорошо бы. Это могут вернее определить там. Перевод не изящный, но довольно отчетливый.
И.И. Пущину
29 апреля 1841 года
Вот вам, наконец, и Паскаль, читайте и расправляйтесь с ним как хотите, любезный друг Иван Иванович. Перечищайте слог, только не истребляйте мыслей подлинника...
И.И. Пущин - Е.П. Оболенскому
16 мая 1841 года
Мы кончили Паскаля - теперь он уже в переплете. Я кой-где подскабливаю рукопись и недели через две отправлю в Петербург. Вероятно, она вознаградит труды доброго нашего Павла Сергеевича. Между тем без хвастовства должен сказать, что без меня вряд ли когда-нибудь это дело кончилось. Немного ленив наш добрый оригинал1.
Е.А. Энгельгардту
6 июня 1841 года
Постарайтесь напечатать этот перевод товарища моего изгнания, Павла Сергеевича Бобрищева-Пушкина. Он давно трудился над этим переводом, и общими силами кончили его в бытность мою в последний раз в Тобольске. Вам представляется право распорядиться, как признаете лучшим: может быть, эту рукопись купит книгопродавец; может быть, захотите открыть подписку и сами будете печатать? Главная цель - выручить денег, потому что Бобрищев-Пушкин с братом больным не из числа богатых земли. Чем больше им придется получить, тем лучше.
Мы не знаем положительно, являлся ли Паскаль на нашем языке. Справлялись со всеми возможными каталогами, и нигде его нет. Значит, что если и был когда-нибудь этот перевод в печати, то очень давно и, вероятно, исчез. Может быть, и трудность этой работы останавливала охотников приняться за старика (как говаривал наш профессор Галич). Нетерпеливо жду вашего мнения и о переводе, и о надежде к изданию...
И.Д. Якушкину
17 ноября 1841 года
Энгельгардт возится с нашим Паскалем и никак не может вывести его в люди. Я советую Бобрищеву-Пушкину обратиться к прусскому королю - авось он, для чести русской словесности, напечатает эту рукопись.