Гонки на выживание
Шрифт:
— Все запомнил?
— Так точно!
— Ну… давайте!
Пастух и Боцман по-прежнему неприметно сидели в кустиках, откуда могли обозревать едва ли не все самолеты на аэродроме.
Воздушного движения почти не было. Редко-редко на полосу выползали зеленые транспорты АН-12 и серебристые Ил-76. Они, грохоча движками, долго рулили вдоль полосы, выкатывались на старт, давали форсаж, разбегались и уходили ввысь. Один раз зашли парой на посадку и чертовски красиво, картинно приземлились остроносые истребители МиГ-29. Пробежав положенную дистанцию и выпустив белые тормозные
— Эх, — сказал Боцман, — сюда бы бинокль Артиста!
— А такой тебе не подойдет? — Пастух вытащил из кармана и показал маленький черный цилиндрик — половинку театрального бинокля.
— Откуда? — изумился Боцман.
— В киоске одном попался. Четырехкратный, но нам хватит, — ответил Пастух, вынимая вторую половинку.
Сергей и Боцман поднесли к глазам и навели на летное поле черные цилиндрики.
Жизнь там была, судя по всему, довольно сонная, хотя людей на траве и на бетонных дорожках в круглое поле зрительной трубочки попадало немало.
Практически все были в таких же формах, что и у них, с этим они не ошиблись.
— И долго нам тут торчать? — спросил Боцман.
— От нас зависит, — ответил Пастух. — Соображай!
В поле зрения был и ближний КПП, и ворота, к которым подходила шоссейная дорога, скрывавшаяся в лесном массиве. Из будочки контрольно-пропускного пункта время от времени выходили и вновь возвращались солдаты, офицеры, контрактники-вольнонаемные. Ворота изредка расходились. Из них выезжали, а через какое-то время возвращались и вновь подкатывали длинные, как кашалоты, цистерны ТЗ — «КрАЗы» — топливозаправщики.
— Слушай… — сказал Боцман.
Пастух встретился с ним глазами и кивнул.
— Рискнем. Но попозже, когда малость стемнеет. Меня сейчас другое волнует… Гляди-ка, Митрий, у «Русланов» рыла и хвосты в чехлах, на двигателях заглушки, рули застопорены струбцинами. Они как минимум недели две не поднимались. И уж сегодня точно не полетят.
— И как тогда все это понимать?
— Ждать надо, — сказал Пастух. — Посмотрим… Очередной заправщик неспешно подъехал к воротам аэродрома.
Пока они отворялись, Пастух внимательно наблюдал процедуру проверки и досмотра, а также тщательно рассмотрел машину — цистерну, раму, под рамой — бак с соляркой.
— А что? — проговорил он. — Может, и получится… Начинало смеркаться. Но они все не трогались с места, ждали. Когда там еще выдастся время поесть — не знал никто. И они, не спеша, как следует, подзаправились перед дальней дорожкой. Вдруг Боцман тряхнул Пастуха за плечо и ткнул пальцем куда-то вдаль.
И точно — было на что посмотреть. Словно рождаясь из темно-синего неба, почти бесшумно скользя по снижающейся глиссаде, к посадочной полосе приближался гигантский самолет. Даже издали, с расстояния несколько километров, было заметно, как он громаден — сверкающий разноцветными огнями, с мерно вспыхивающим и гаснущим алым маяком над хвостом, с тремя яркими глазами посадочных фар.
Сомнений не было… — Вот он! — воскликнул Пастух. — Это он, Митька, точно! Для него эти тэзэшники и керосин таскают. Лететь, видно, далеко… — Как думаешь, — спросил
— Не знаю. Коли так, скорее всего — отрулят и поставят на техстоянку к заправочной централи, а после — снова на полосу. Тогда нашей миссии хана. Если еще пустой, отгонят куда-нибудь вон туда, к тем большим ангарам. Загрузка у них всегда там. Туда ветка железнодорожная подходит.
— Сколько времени ему нужно на заправку? — спросил Боцман.
— А хрен его знает, — пожал плечами Пастух. — Сам прикинь — четыреста тонн на взлете. Чистый груз сто двадцать тонн. А сколько у него там сейчас в баках… В это мгновение самолет коснулся бетона. Из-под десятков колес взметнулись дым и пыль. Казалось, он плывет на брюхе, откинув назад высоко расположенные стреловидные крылья. Зрелище было грандиозное и устрашающее. «Руслан» замедлил бег, свернул на рулежную дорожку и пополз в сторону огромного ангара. Царственно подплыл к его титаническим воротам, плавно развернулся на месте, поворотившись к ангару хвостом, огласил окрестности громом четырех колоссальных турбин и смолк.
Несколько длинных топливозаправщиков тотчас двинулись туда гуськом через летное поле. И почти одновременно где-то на отшибе аэродрома, тарахтя роторами, приземлился воинский вертолет.
Пастух взглянул на часы.
— Ну, либо грудь в крестах, либо голова в кустах! Поднажмем!
После короткого кросса они уже были на пустынном темном шоссе и, чтобы никому не попасться на глаза, схоронились в придорожных кустах.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец вдали показался очередной заправщик, двигавшийся в сторону ворот аэродрома. Таща свои двенадцать тонн керосина, рыча дизелем, он медленно двигался по бетонке, окруженный вонючим облаком выхлопных газов. На повороте водитель еще сбавил ход. Не сговариваясь, Пастух и Боцман на бегу ухватились за массивные выступы позади сдвоенных ведущих колес, подлезли прямо под цистерну, уцепившись руками и ногами за грязные пыльные балки несущей рамы, за какие-то шланги.
Они висели, едва не касаясь спинами бегущего под ними бетона, ежесекундно рискуя сорваться. Тягач приволок свою емкость к воротам и остановился. Сквозь рокот мотора до них доносились голоса охраны.
Но вот дизель снова взревел, Пастух и Боцман инстинктивно ухватились покрепче и пересекли заветную линию: они были уже на летном поле.
Казалось, мускулы не выдержат напряжения, разорвутся. А заправщик все полз и полз и, наконец, остановился, на их счастье, немного в стороне от освещенной прожекторами площадки, где сгрудились остальные бензовозы. Они расслабили руки и рухнули как кули в черную тень под цистерной. Несколько минут лежали, приходя в себя. А вокруг двигались люди, слышались разговоры, время от времени их перекрывали шумы двигателей. Пастух и Боцман подползли друг к другу.
— Ну а дальше чего? — горячим шепотом прошелестел Боцман в ухо Сергею.
— Посмотрим пока, — таким же шепотом отозвался Пастух. — Не трусь, Митька!
Бог не выдаст — свинья не съест.
Они лежали между колесами, прижавшись к скатам. Приземлившийся «Руслан» был совсем близко, не дальше чем в сотне метров. Мимо топали ноги в сапогах, в ботинках на шнуровке, все было свое, знакомое… — Ковалев! — гаркнул кто-то совсем рядом.
— Я, товарищ капитан! — из кабины ТЗ выскочил солдат-водитель.