Гонки на выживание
Шрифт:
— Заливка в этот «Руслан»!
— Знаю, товарищ капитан.
— И чтоб не волынил, как в тот раз!
— А чего он с центральной не заправляется?
— А хрен его знает. Не доложили. Рейс внеплановый, уходит через три часа.
— Ясно, товарищ капитан.
— Гляди-ка, — ткнул Боцман Пастухова, — во прорва! Живоглот!
Пастух и сам смотрел во все глаза — видеть такое раньше не приходилось. Вся носовая часть «Руслана» медленно задиралась вверх, открывая просторное и широкое, как тоннель метро, чрево фюзеляжа. Одновременно к земле опускались широкие пандусы-аппарели —
— Зашиби-ись! — восхищенно прошипел Боцман. — Неужто все запихнут?
— Запихнут, не оставят, — чуть слышно ответил Пастух.
— Неужто за три часа утрамбуют?
— А ну давай считай ящики! — прервал его восторги Пастух.
— Тридцать четыре, — несколько раз сбившись при счете, доложил наконец Боцман. — И контейнеров три. Пятитонные! Тут же полк солдат надо!
Полк не полк, а вокруг тягачей и груза народу сбежалась тьма-тьмущая. С разных сторон слышались команды и распоряжения.
— Эх, мать-Россия! — сказал Боцман. — Хоть бы «Дубинушку», что ли, вспомнили!
Тут без эй-ухнем хрен погрузишь!
Впрочем, в самолете обнаружились мощные, под стать летающему левиафану, подъемно-погрузочные механизмы. Но там, как водится, то ли что-то забарахлило, то ли тянуло не на вою железку — Боцман как в воду глядел: на дело бросили дармовую солдатскую силу.
— Ну вперед, Боцман! — Глаза Пастуха блеснули в темноте. — Поможем салагам, а?
После расставания с друзьями положение в Москве дуэта Док — Трубач было самым рискованным: объявленный в розыск сердобольными психиатрами Николай при его габаритах, даже без бороды, мог стать легкой добычей для любого мало-мальски бдительного милицейского патруля.
— Эхе-хе, — бормотал Док, — нам бы сейчас наш «патрольчик»!
Николай, по обыкновению, хмыкал и отмалчивался.
От греха подальше, чтоб, чего доброго, не нарваться на проверку документовпаспорт Ухова, как положено, забрали при поступлении в приемном покое больницы.
Они сговорились за сто тысяч с каким-то дедом на стареньком «Москвиче», и он довез их до Раменского, где пришлось погулять мирно по-над озером до наступления вечера. К месту встречи добрались электричкой, двигаясь по направлению к Москве.
Они подъезжали к платформе Быково минут за сорок до назначенного срока.
Трубач сказал:
— Скорее всего, они ждут нас из Москвы. Так что будет время оглядеться.
— Это точно. «Стрелка» — дело серьезное, — наставительно подтвердил многомудрый Иван, будто всю жизнь только и сводил на толковища воровские кодлы.
Смеркалось. Как и следовало ожидать, никого из тех, кто походил бы на возможных «компаньонов», вокруг не наблюдалось. Они ушли с платформы, пересекли пути и немного пошатались по шоссе, зорко присматриваясь к тому, что делалось на станции и наблюдая вялую жизнь Быковского аэропорта, который через час по чайной ложке принимал и отправлял в небо маленькие самолеты Як-40.
Электрички приходили, выпускали народ и с воем уносились. Никого не было… — Что ж, — минут за пять до условленных двадцати сорока промолвил Док,обозначим наше присутствие. Давай, Коля, вставляй в часы наши путеводные маяки.
Лейтенант Ухов выполнил приказ старшего по званию. Еще минуты через три заветные пленки уже должны были начать подавать сигналы. Однако по-прежнему никто не появлялся. Шатались по платформам пьяные, какие-то местные братки табунились и гоготали на всю станцию, их опасливо обходили интеллигентные дачники.
— Знаешь, в чем дело? — сказал Док. — Они ведь ждут большую компанию. Скорее всего, не показываются, пока не подъедут остальные. Этак вся наша свиданка пойдет коту под хвост.
— Ничего, — успокоил его Ухов. — Если мы им действительно нужны, слопают и сладкую парочку. Они вернулись на платформу и свободно расположились на лавке в крытом станционном павильоне. Две молодых дачницы в легких куртках поверх спортивных костюмов несколько раз прошлись из конца в конец по платформе, видимо встречая кого-то, а потом вошли в тот же павильон и сели напротив, оживленно обсуждая какие-то свои дамские дела. Достали сигареты, но зажигалки, видно, забыли, и одна из них поднялась и легкой, пританцовывающей походкой приблизилась к Доку и Пастуху.
— У молодых людей случайно огонечка не найдется?
— У молодых, — сказал Док, — может быть, и найдется. Только где вы видите молодых? — и с улыбкой протянул ей зажигалку. — Наше время прошло, да и вы, видно, других встречаете.
— Да, встречаем, — сказала она и очень внимательно посмотрела на Ивана, потом на Николая. — Встречаем шестерых друзей, а приехало почему-то двое… — А-а-а, — сказал Док. — Понятно.
— Ну а где же остальные?
— А вы разве командный состав, — прищурился Док, — чтобы я раскрывал вам служебные тайны?
— А все-таки? Мне приказано доставить шестерых.
— Двоих сегодня" почти наверняка не будет. Где они, я сообщу не вам. Где еще двое, я бы и сам хотел знать. Давайте ждать… — У нас нет времени, — сказала она.
— А это уж ваши трудности, — сказал Трубач. — Связывайтесь со своими основными, принимайте решение.
— Хорошо, — недобро кивнула она и вышла из павильона, в то время как ее подружка спокойно покуривала, глядя на них. На коленях ее лежал пакет, в котором явно угадывалось что-то специфически-увесистое.
— Мадам, — сказал Док, — уберите подальше ваш ридикюль. Бежать нам некуда.
Она вспыхнула и, отвернувшись, глубоко затянулась. Вернулась та, что уходила, и, несмотря на необычность ситуации, друзья невольно залюбовались ее грацией циркачки.
— Приказано не ждать, — сказала она. — Пошли.
— Вы просто девочка на шаре, — сказал Иван. — Может быть, познакомимся?
— — С удовольствием, — насмешливо улыбнулась она. — Меня зовут Марина, мою соседку по даче — Лариса. Ну а вы себя можете не называть, мы и так знаем и даже видели недавно интереснейший фильм с вашим участием.