Гонки на выживание
Шрифт:
Глаза у Мухина азартно загорелись.
— Неужели?..
— Как вы знаете, — сказал Голубков, — завтра семнадцатый день, как идет международное авторалли «Европа—Азия»… — Еще бы! — с нескрываемой завистливой тоской воскликнул Муха. — Кто ж не знает! Весь мир по телеку смотрит. Супермарафон! Самое сложное ралли из всех, какие были. Таких до конца века уже не будет.
— Ну да! — недоверчиво воскликнул Артист.
— То-то и оно, — не унимался Муха. — Трасса — через восемнадцать стран — от севера Финляндии до Сингапура. Пустыни, горы, лесные дороги, морские и речные паромы, форсирование сотен водных рубежей.
— Да-да, — сказал Голубков. — Вижу, Олег не отстал от жизни. Трасса тяжелая и крайне опасная. В Финляндии стартовало двести сорок машин, лучшие гонщики со всех континентов. На маршруте осталось не больше сотни.
— А главное, — жарко продолжил Мухин, — на всех этапах вне конкурса на трассу может выйти кто угодно, любой человек. При условии, конечно, что его машину квалифицируют… — Переведи, — сказал Артист.
— Если тачку пропустят большое жюри и оргкомитет как соответствующую правилам безопасности для гонок такой категории сложности.
— А гонщиков тоже квалифицируют?
— В том-то и фокус, что добровольцев — нет. Люди квалифицируют себя сами.
Самим участием. Рискуя своими бабками и шеей. Только, конечно, чайникам там делать не фига. В конце концов, есть много других способов самоубийства. А что касается крутых профи… — Так за чем дело стало, Мушка? — засмеялся Артист. — Ты у нас не любитель, а крупный ас. Чего ж не пристал к ним? Они ведь проезжали через Москву, хлебом-солью их встречали… — А где бы я машину такую нашел? Где бы оборудовал? Ты хоть представляешь, сколько все это стоит? Да еще за право участия тоже надо «зелень» отстегивать.
— Короче, парни, — сказал Голубков, — расклад такой: правитель Рашиджистана, известный вам эмир Рашид-Шах, на время ралли дал разрешение открыть границы своей страны на том участке, где проходит трасса.
— А что, обычно границы закрыты? — спросил Муха.
— Последние семь лет его территория наглухо закрыта для всех. Кроме друзей эмира, близких по духу. Вроде известного африканского полковника… Но теперь Рашид-Шах почему-то решил сделать исключение из правил и пропустить участников.
— Почему? — спросил Артист. — Действительно, странно. Этот дядя тот еще фрукт. Мы его еще в школе проходили.
— Да уж… Цивилизованный мир разорвал с ним все экономические и культурные связи. В отместку эмир пообещал поднять зеленое знамя над всей планетой и начал необъявленную войну против всех, кого считает своими врагами. Хотя, конечно, на всех углах клянется на Коране в своем миролюбии.
— Приятная фигурка, — сказал Артист. — Ну а Россия тут как?
— Кое-кто, в том числе и мы с американцами, формально сохраняем с ним дипломатические отношения. Геополитика! Нефть! Уходить нельзя — надо заявлять о своем присутствии в регионе. Вот и сидят наши парни в посольстве как в осажденной крепости — человек восемь, что ли. Присутствуют.
— А как же ралли? — спросил Олег. — Что-то изменилось? С чего это он вдруг так подобрел?
— То, что Рашид-Шах сразу дал согласие на прохождение маршрута через свои пустыни и высокогорные дороги, нам тоже показалось весьма подозрительным.
Наверное, при всех проклятиях и угрозах миру ему все-таки ужасно хочется выглядеть красиво. Есть уйма других мотивов и соображений: политика, деньги, желание усилить свои позиции, просто напомнить о себе жестом доброй воли. Ведь он как бы великодушно входит в положение мирового сообщества….
— Не понимаю… — пожал плечами Артист. — Поясните, пожалуйста.
— Дело в маршруте. Единственный прямой путь — через короткий участок Северного Рашиджистана. Иначе — огромный крюк в обход непроходимых горных массивов. И Рашид-Шах это прекрасно понимает.
— То есть у него как бы ключ от двери в коридор?
— Именно так. И все-таки нам показалось, что тут должно быть что-то еще… В противном случае за разрешение пропустить гонщиков по его землям он наверняка выторговал бы себе весьма выгодные и политические и денежные условия. Но он почему-то вовсе не выставил никаких условий. Такого с ним не бывало никогда. Это не его стиль, не его характер. И это насторожило не только нас.
— А кого еще? — спросил Артист. — Кому еще охота поковыряться в зубах у старого тигра?
— Согласно нашим данным, — усмехнулся полковник, — под видом участников ралли сейчас на трассе могут находиться люди не менее чем трех западных разведцентров.
Кто же откажется от возможности легально наведаться на закрытую территориюверно? Они могут там быть как гонщики, механики, врачи, представители клубов или автомобильных фирм, ну и, само собой, как журналисты… — А наши? — спросил Артист. — От нас-то хоть кто-нибудь участвует в этих гонках?
— Ну и темный ты, Семен! — изумился Муха. — Наших три экипажа, и пока все на трассе. Два «джипа» и «Нива». Плюс технички, подсобные и тэ дэ.
— Так вот, — сказал Голубков, — сопоставив факты, наложив, так сказать, друг на друга контуры событий, мы пришли к заключению, что участие в ралли может быть идеальным каналом доставки топлива для «Зодиака» прямо в руки Рашид-Шаха.
— Кто, по-вашему, его может везти? — спросил Артист.
— А вот этого мы не знаем, — ответил Голубков. — Хотя логично думать, что оно у кого-то из членов нашей команды или техперсонала. После схода с трассы двух экипажей сейчас там осталось тринадцать человек. По три человека на машинах и механики на техничке.
— Какое оно хоть из себя, это горючее?
— Это два компонента. Две разные жидкости. Одна — бесцветная и почти без запаха, как вода. Вторая — тяжелая, черная, как тушь.
— Небось ядовитые обе, сволочи, — заметил Артист.
— В том-то и дело, что нет, — усмехнулся полковник. — По отдельности вполне безвредны, хотя для коктейлей вряд ли подходят. Собственно, топливом они становятся только при соединении, а так — совершенно безопасны.
— Наша задача? — спросил Артист.
— Задача такая: догнать участников на трассе, включиться в гонку под видом вольных стрелков или под любой другой легендой.