Гонки на выживание

Норман Хилари

Бобби взглянула на часы и подскочила на месте. Люсьен заедет за ней меньше чем через час, а она еще даже ванны не приняла. Она бросилась в ванную, отвернула краны на полную мощность и вылила в воду мерный колпачок ароматического масла. Душистый пар наполнил комнату. На мгновение Бобби прислонилась к мраморной стене – у нее закружилась голова от чего-то, внезапно нахлынувшего… наверное, это называлось желанием.

До недавних пор, до встречи с Люсьеном, вдруг поняла Бобби, ее основной инстинкт спал – не то что у других девчонок ее возраста. Но этот красивый восемнадцатилетний юноша с аристократическими

манерами и ртом искусителя заставил ее очнуться. Когда Люсьен впервые поцеловал ее, Бобби отпрянула, удивленная и слегка встревоженная, но он обхватил ладонью ее затылок и тихонько, но властно притянул обратно к себе. Ей показалось, что он нашел глубоко спрятанный переключатель глубоко у нее внутри, ловко включил его и вызвал искру, с тех пор ярко вспыхивающую всякий раз, когда она всего лишь думала о нем.

Бульканье в ванне напомнило ей о том, что вода вот-вот хлынет через край. Бобби торопливо завернула краны, сняла длинную футболку, которую предпочитала любой другой домашней одежде, заколола волосы на макушке и залезла в ванну. Намылив натуральную губку мылом «Шанель», она принялась растирать ею тело, стараясь не замочить волосы, вымытые только этим утром. Потом она встала в ванне, намылила между ног, и опять ее пронзил электрический разряд желания. Она быстро нырнула обратно в воду, напрягая всю свою волю, чтобы удержаться от искушения задержаться и заняться исследованиями. Она не должна опаздывать: Бобби не уважала людей, которые нарочно заставляли других ждать. Кроме того, сам Люсьен как-то раз сказал ей, что это глупые игры и ему нравится, что она в них не играет.

Вытираясь большим махровым полотенцем, Бобби пожалела, что не может надеть в этот вечер что-нибудь мягкое и женственное, но Люсьен собирался отвезти ее на картинг неподалеку от Гавра. Было бы нелепо появиться на спортивных состязаниях в чем-нибудь кроме джинсов. Зато никакие обстоятельства не могли ей помешать надеть что-нибудь сногсшибательное сверху, и она быстро перебрала в уме весь свой гардероб. Изумрудно-зеленую шелковую блузку, купленную матерью в Довиле? Нет. Она, может, и подходит по цвету к глазам, но с синими джинсами будет смотреться ужасно. Бобби остановила свой выбор на блузке алого шелка с подходящим по цвету поясом. К такому наряду, помимо всего прочего, очень пойдут ее новые кроссовки с ярко-алыми боковинами.

Домой в тот вечер Бобби вернулась поздно, причем в состоянии крайнего возбуждения. Ее джинсы были перепачканы машинным маслом, рукав блузки порвался по всей длине, волосы были растрепаны, но щеки горели, а глаза светились изумрудным блеском.

Ее мать сидела в своей спальне, прислушиваясь к звукам у входной двери и даже не думая о сне. Бобби вступила в опасный возраст, и хотя она всеми силами старалась не стеснять свободу дочери, заставить себя не волноваться Александра не могла.

– Мам, ты еще не спишь? – Бобби заглянула в спальню.

– Как видишь. Заходи.

Бобби вошла в комнату, и Александра в тревоге вскочила с кресла.

– Что случилось? Ты попала в аварию?

– Да нет, мам, какая авария?

Улыбка Бобби была такой широкой и счастливой, что Александра вдруг догадалась: только одно событие могло ее вызвать. Она лихорадочно

попыталась настроить себя на правильный лад; весь последний год она готовилась к этому моменту, но теперь чувствовала себя растерявшейся и сбитой с толку. Она ясно видела, что Люсьен не разочаровал и не расстроил Бобби, хоть за это можно было благодарить судьбу. А Бобби пришла прямо к ней, чтобы рассказать обо всем, – это тоже хорошо.

– Так что же все-таки произошло? – спросила Александра, все еще не понимая, каким образом ухаживания воспитанного и приличного Люсьена Жоффрея могли привести к порванной блузке и перепачканным джинсам.

Бобби опустилась во второе кресло, по другую сторону от камина. В «Жаворонке» многие комнаты были оборудованы открытыми каминами, и один из самых красивых находился в спальне Александры. Дверь еще немного приоткрылась, в комнате, виляя хвостом, появился Легавый и уселся рядом с Бобби.

– Мама, – сказала она с новым вздохом, – это было замечательно.

– Что именно?

Бобби мечтательно улыбнулась.

– Мы ездили в Гавр на соревнования по картингу.

– Вот как?

Это было не то место, которое она сама выбрала бы для обольщения.

– Ты когда-нибудь ездила на карте, мам?

– Что-то не припоминаю.

– Это классно, мам! Никогда в жизни мне не было так здорово!

– Ты сидела за рулем? – нахмурилась Александра.

– Люсьен меня научил, – пожала плечами Бобби. – Он говорит, что я способная – сразу все поняла. И еще он сказал, что мало кто из девушек чувствует скорость.

– Он так и сказал? – Александра помолчала. – А потом?

– Что – потом?

– Чем вы потом занимались?

– Ничем. Провели весь вечер вместе, а потом вернулись домой.

Александра была в полной растерянности.

– Может, все-таки объяснишь мне, почему у тебя такой вид, будто тебя застиг ураган?

– Это машинное масло, мам.

– Только не на рукаве.

Бобби с сокрушенным видом ощупала блузку.

– Мне очень жаль. Я случайно зацепилась.

Александра выпрямилась в своем кресле, ее глаза прищурились.

– Поправь меня, если я ошибаюсь. Карты – это такие маленькие машинки, состоящие практически из одного каркаса.

– Точно! – кивнула Бобби.

– В таком случае я буду не слишком рада, если ты поедешь туда снова.

Лицо ее дочери вытянулось.

– Ма-ам, только профессионалам и опытным членам клуба разрешается гонять на больших скоростях. А такие, как я, катаются как на электрических машинках на ярмарке.

– С какой скоростью ты ездила?

– Не больше двадцати миль в час.

Александра неодобрительно поджала губы.

– Люди погибают на дорогах примерно на такой же скорости.

– Мам, люди погибают и на пешеходных переходах.

– Не уклоняйся от темы, Бобби.

– Я не уклоняюсь! – возмутилась Бобби. – Это ты нарочно меня путаешь. Я сегодня провела лучший вечер в своей жизни!

– Надеюсь, он не станет последним. У тебя будет еще много таких вечеров, причем вместе с Люсьеном. Но не на картинге. Это ясно?

– Нет, не ясно.

– Бобби, не заставляй меня играть роль деспотичной матери, я тебя очень прошу. Я ведь не так уж часто прибегаю к запретам, верно?