Гонки со смертью
Шрифт:
Ему выпала неучтенная карта — вот почему эта возможность ускользнула. Он упустил свой шанс только потому, что забыл учесть вероятность несчастливой карты. Та бабенка из Чайна-Лейк просто обошла его. В другой раз такого допустить нельзя.
Он коснулся груди, тоскуя по амулету. Характер предстоящей охоты и крайняя важность миссии не позволили взять амулет с собой, а ведь тот всегда придавал ему уверенности.
За окном мелькали заросли розмарина и юкки. Койот продолжал размышлять. Делани выпала ему в виде несчастливой карты, но он мог обернуть это в свою пользу. В ее газетной статье содержалось достаточно фактов, свидетельствующих, что она все еще пытается
Зайдя на школьный сайт посещаемости, он узнал, что дети Хэнкинсов и Чангов не ходили в последнее время на занятия, остались вне досягаемости, но он чувствовал — Делани наверняка знает, где они.
Ему нужна была эта информация, и он не собирался трогать Делани, пока она не снабдит его ею. И тогда он разберется с ними со всеми. Больше он своего шанса не упустит.
Над асфальтом миражом дрожал воздух, создавая иллюзию влаги. В горле снова рождался крик. Крик Койота. Это здесь он пел свою заунывную песнь. Здесь родился. Богиня подземного мира «Южная звезда» исторгла его из себя. Он вышел из ее чрева окровавленный и обожженный, нашпигованный осколками, — вышел, чтобы начать свою охоту.
Это было давно, и вот теперь он вернулся. В последний раз. Люди, причинившие ему боль, люди, которые отказались от него и обрекли на одиночество, наконец обретут здесь заслуженную смерть. Carpe diem, canis latrans. [2] Койот не упустит своего момента и возьмет добычу за горло.
Глава 25
На кладбище было людно. Посаженные рядами эвкалипты почти не защищали от зноя подступающей со всех сторон пустыни. Кладбищенский сторож, колесящий по лужайкам на газонокосилке, выбросил окурок в траву. И напрасно. Я бы вот, например, не хотела, чтобы лет через двести мое имя заросло колючими сорняками и песком. Я бы не хотела, чтобы посетители, лениво разглядывая заброшенную могилу, спрашивали, кто в ней лежит. Нет уж, лучше развейте мой пепел по ветру. Найдите гору повыше, спойте на вершине что-нибудь торжественное и развейте мой прах над землей.
2
Строка из Горация: «Срывай день, луговой волк», т. е. пользуйся каждым днем, пока жив: лови момент. Луговой волк — койот. — Примеч. пер.
Мы шли за Эбби и Уолли по лужайкам к месту захоронения. Уолли обнимал жену за плечи, и она на мгновение прильнула к нему. Солнце палило нещадно. Теперь я окончательно поняла, как ошиблась, напялив черный костюм. Томми оглядывал кладбищенскую территорию, словно ястреб, потом, извинившись, отошел в сторонку.
Я взяла мать под руку.
— Ты ведь все знаешь, да?
Она не сразу повернулась ко мне, наблюдая, как несут гроб к могиле. Потом замедлила шаг и посмотрела на меня. Во взгляде ее я прочла затаенную боль.
— Я нашла чек от теста на беременность.
У меня сжалось горло.
— Я не хотела, чтобы ты узнала об этом так.
— Милая моя девочка, я же не сержусь и нисколько не разочарована.
«Милой девочкой» она не называла меня со времен моего четырнадцатилетия. Комок в горле сжался сильнее, в глазах защипало.
— Мамуль, я понимаю, что все неожиданно, но этот ребенок для меня просто драгоценный дар.
Она посмотрела так, словно искала подходящие слова, чтобы объяснить, насколько все мною сказанное не так. Я старалась не расплакаться.
— Почему бы тебе не
— Эван, я вовсе не из-за этого.
— Но ты не рада, и мне больно это видеть.
Она взяла меня за плечи:
— Я безумно боюсь за тебя.
Я растерянно моргала:
— И все? Ну, мамуль, я же тоже боюсь! Несколько моих одноклассниц… — Мой голос дрогнул. — Они были беременны, и это… — Я не могла произнести этих слов, во всяком случае, здесь, на кладбище, — слов, не вязавшихся с новой жизнью, зародившейся во мне. В глазах матери я видела горечь и боль. — Ты ведь знаешь, что случилось с теми детьми? — спросила я.
— Да, мы с отцом поговорили обо всем.
— Обо всем? — Я испуганно попятилась. — Боже! Так он знает, что я беременна? И что он сказал?
— Сама его спроси. — Она кивнула в сторону облезлой лужайки: — Вон он.
С другой стороны могилы через толпу к нам шагал отец. Внутри у меня все сжалось.
— Да вы всю неделю на пару прорабатываете меня! — не выдержав, возмутилась я. — Чего вы от меня хотите? Того, о чем говорил отец вче…
Да, вчера. До меня только сейчас дошло. Теперь понятно, почему я привиделась ему в безукоризненно белом платье перед церковным алтарем. «Не совершай опрометчивых поступков». Так вот что он имел в виду. Не просто «не выходи замуж», а «не выходи замуж скоропалительно». Да провались он пропадом вместе со своим хитрым подтекстом!
Обойдя толпу скорбящих, он подошел к нам, взял мать за локоть и чмокнул в щеку. Лицо его было таким же напряженным — сухое, колючее, как кактус.
— Потрясающе выглядишь, Энджи.
— Спасибо, Филип.
Он распростер руки и подождал, когда я шагну в его объятия. Я обняла его нервно и обреченно. У могилы священник поправил на плечах пурпурную накидку и жестом пригласил всех на церемонию.
— Пошли, — сказала я, стараясь не смотреть отцу в глаза.
Взявшись за руки, мы вместе двинулись к могиле.
Священник воздел руки для последнего благословения. В переднем ряду понуро, словно обмякший мешок с рисом, сидел Скотти Колфэкс. Сбоку стоял Томми. Он был начеку. Я узнала в толпе и других офицеров. Сама же держалась поближе к родителям.
Все мы молчали. Да и что же тут скажешь? Напряженная атмосфера угнетала.
Когда прозвучало последнее «аминь», люди направились к своим машинам настолько поспешно, насколько позволяла обстановка. Все торопились поскорее убраться в холодок. Отец повел нас на стоянку. Прикрывая глаза рукой, он вглядывался в горизонт, где высились расплывчатые очертания гор.
Мать проследила за его взглядом.
— Времени-то сколько прошло, правда?
— Да и город совсем другой. Хотя, возможно, это только кажется. — Он искоса взглянул на нее. — А вот горы, похоже, такие же, как в наш с тобой первый день здесь.
Мы подошли к его машине. К нам подскочил Томми и, не переставая наблюдать за обстановкой, пожал отцу руку.
Отец просиял.
— Сколько лет, сколько зим! Рад тебя видеть, сынок!
— Сэр, — Томми понизил голос, — когда гроб опустят в могилу, Скотти возложит на нее цветы и игрушечного медвежонка. С этого момента мы будем вести наблюдение за кладбищем двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Вот и посмотрим, удастся ли нам поймать Койота на крючок. — Он внимательно изучал толпу, потом спохватился и улыбнулся отцу. — Кстати, поздравляю! Вы ведь теперь счастливый отец.