Гонконг. Почти что пенсия
Шрифт:
Телефон неожиданно начинает звонить. На дисплее — смутно знакомый номер. Нет, я его не помню и не скажу, кому он принадлежит, но цифры…
— Слушаю, — по всему, есть смысл ответить.
— По хорошему не понимаешь — будет по плохому, — голос изменён электроникой.
Удерживаюсь от каких-либо эмоций, поскольку они сейчас — лишняя слабость.
Одновременно с голосом явственно слышен уличный шум — звонят из оживленного места. В памяти всплывает: номера, начинающиеся с двух девяток, принадлежат уличным телефонным
— Когда нужны деньги? — всячески затягиваю разговор.
Параллельно лихорадочно вспоминаю: следующие за девятками цифры номера — кодировка улиц. В этом месте вздрагиваю — предполагаемый адрес уличного телефона похож на вон ту высотку напротив моего дома.
Неужели звонят оттуда?
А дальше словно в подтверждение в окне раздаётся сигнал клаксона — под окнами едет большегруз, и одновременно этот же звук доносится из трубки.
Ну и совпадение. Обдумать потом, сейчас время действовать
Перетекаю к окну, выглядываю на перекресток. Мазнув взглядом по фасаду, нахожу автомат, внутри которого вижу человека, одетого в черную толстовку с капюшоном, накинутым на голову.
— Вчера, — хрипит тем временем голос из динамика. — Сегодня был первый день просрочки, и начались штрафные санкции.
Поднимаю чудом уцелевший телефон жены, включаю камеру (там очень хороший зум) и, наведя на телефонный автомат, увеличиваю картинку до максимума.
На толстовке надпись «Чикаго Буллз», лицо закрыто капюшоном. На руке, держащей трубку, видна часть крупного родимого пятна.
Делаю снимок.
— Помимо жены у тебя есть дочь и сыновья, — продолжает вещать изменённый голос.
— Я открыт для встречи, называй адрес и время…
Недоговариваю — из динамика раздаются короткие гудки.
Звонящий резко бросает трубку и, выскочив из будки, подбегает к припаркованному у тротуара авто. Модель не узнаю, какой-то местный производитель, цвет кузова черный, стекла тонированы.
Тип прыгает на переднее пассажирское сиденье и я понимаю почему — из-за угла выныривает автомобиль полиции.
Быстро уехать у чёрного авто не выходит — длительный светофор.
Увы, полицейские не по их души. Кряканье сирены, автомобили пропускают патрульную машину.
Пытаюсь прикинуть — успею ли добежать? Есть сто двадцать секунд.
Стоит попытаться, выбегаю из квартиры.
Глава 8
Лифта ждать долго, он на первом этаже, потому бросаюсь на лестницу, там перемахиваю по пять ступеней за раз. Сто секунд в запасе есть, спуск занимает шестьдесят три из них. У меня остаётся около полуминуты в запасе, даже если внутренний таймер сбит.
Консьержка провожает меня удивленным взглядом:
— Господин Юн, господин Юн!
— Позже, — бросаю через плечо.
Вылетаю на улицу.
Двадцать пять, двадцать четыре…
Как олимпийский чемпион в беге на короткой дистанции,
Восемнадцать, семнадцать…
Сердце колотится, в боку колет, но я, сцепив зубы, выбегаю на дорогу. Ищу взглядом нужный автомобиль.
Вон он! Нужная черная машина.
Три секунды, две…
Перепрыгиваю через ограждение и, недолго думая, запрыгиваю на капот близстоящего автомобиля. Дальше бегу по крышам, замечая боковым зрением, как на светофоре загорается зеленый и как, выпучив глаза, на меня таращатся хозяева машин.
Черный седан — в третьем ряду от светофора, а первый уже начинает трогаться.
Делаю рывок, оказываюсь на его крыше, вижу через лобовое стекло рожи сидящих внутри — как я и предполагал, их двое.
Под рукой нет ничего, начинаю бить по лобовому стеклу кулаком.
Второй ряд начинает движение, водитель черного седана жмет на газ. Держаться мне не за что, поэтому, теряя равновесие, падаю на асфальт.
Удар локтями и коленями, тело прошибает электрическим током. Пошатываясь, поднимаюсь и вижу как машина с визгом скрывается за поворотом.
Застываю посередине проезжей части. Водители сигналят, объезжают меня. Хозяева машин, по крышам которых я скакал, выходят осмотреть повреждения.
А из-за поворота как по заказу выныривают скорая помощь и полиция. Полицейские, видя меня, выходят из машины…
— Стоять, не двигаться!
В горизонт выводятся черные глазки табельного оружия.
— Только попробуй побежать! — вопит полицейский. — Ру-у-уки-и-иии!..
Бежать никуда не собираюсь — не догнал, поздно уже. Не хватило нескольких секунд.
Медленно поднимаю руки, полицейские подбегают и заламывают меня, защелкивая браслеты.
Тиао Вонг никогда не искала легких путей и не брезговала открывающимися возможностями. Если путь к цели мог пройти по прямой, она всегда шла по этой прямой, чего бы оно ни стоило, каких бы сил это ни отнимало.
Зигзаги по дороге к достижению цели означали ненужные компромиссы, а на компромиссы Тиао не шла никогда либо крайне редко. Как учил отец, компромисс — это отход от цели, предательство собственных интересов и слабость.
Тиао всегда верила в эти слова, а отца она считала примером для подражания, практически идеалом.
Не по первому разу прокручивая в голове сегодняшнее посещение зала, она провернула ключ в хлипкой двери и зашла внутрь очередной съемной конуры. Бросила сумку на пол, улыбнулась половиной лица при виде разбегающихся в стороны тараканов.
В сумке, с которой она вошла, было место лишь для электрического чайника, пачки молотого кофе, кружки и надувной подушки.
Квартира была почти пустой, с ободранными обоями, которым исполнилось много десятилетий, со вздыбленным паркетом. Из обстановки — видавшее виды кресло со стертыми подлокотниками.