Гонконг. Почти что пенсия
Шрифт:
Кофе делают быстро, и меньше чем через минуту я вручаю бумажный стаканчик брюнетке Тиао:
— Держите.
В её глазах неожиданно замечаю лёгкую неуверенность.
— Вас ни к чему не обязывает, — ну а что ей ещё сказать.
— Хорошо позанимались, — выдыхает она, принимает тару и делает осторожный глоток.
— Часто ходите в зал? — по здравому размышлению прихожу к выводу, что поддержанием разговорах уже точно не сделаю.
Дальше выходим из здания, перекидываясь ничего не значащими словами,
— Я живу здесь, — обозначаю вежливое движение вперёд-назад. — До свидания.
Собеседница понимающе кивает и без разбега задумывается о чем-то своем.
Кофе она давно выпила, но зачем-то продолжает держать в руке стаканчик.
— Господин Юн, вы мне кое-кого напоминаете, — на игру не похоже, однако её истинные эмоции интерпретировать не возьмусь. — Обычноя так не делаю, но сейчас отступлю от собственных правил: давайте обменяемся номерами телефонов?
— А папа не будет против? — вскидываю бровь.
Странные ощущения, донельзя смешанные чувства.
На заднем плане мелькает издевательски гротескная мысль: после выхода из раздевалки моё обручальное кольцо осталось в кармане.
— Отец умер, — новая знакомая полирует задумчивым взглядом мою переносицу.
— Не сочтите за попытку от вас избавиться, но у меня сейчас на самом деле нет ни телефона, ни его номера. — Чистая правда, если что.
Включенный и работающий мобил для меня сейчас, судя по всему, непозволительная роскошь.
Даже самому досадно.
— Может, тогда по сети свяжемся? — она не давит, не напирает, просто в стиле более молодого поколения подбирает варианты решения задачи, которую сама же и поставила.
Ещё более смешанные чувства с моей стороны:
— Не веду социальных сетей. — Во всяком случае, не разобрался в местных пока, как и в своих там аккаунтах.
— Тогда… — нестеснительная фемина поправляет сумку, сползающую по плечу. — Запишите мой?
Она уверенно достает ручку, блокнот, записывает на бумагу номер. Вырывает листок, протягивает мне:
— До свидания. Ещё раз: была рада нашему знакомству.
— Взаимно, — вежливо убираю сложенную вчетверо бумажку в карман.
Новая знакомая уходит за поворот, я шагаю к подъезду, чтобы позвонить в домофон.
Странно. Длинные гудки, жена не открывает.
Может, увидела наше общение? Окна как раз на эту сторону.
Из недр кармана извлекаю ключ, который предусмотрительно захватил с собой.
Повинуясь невнятному предчувствию, по лесенке к лифту практически взбегаю. Пока железная коробка везёт меня до нужного этажа, в нетерпении барабаню ногтями по пластику.
А когда створки выпускают меня наружу, становится понятно, что интуиция меня не подвела: верь в нашу квартиру распахнута, на полотне — следы от ударов тяжелым предметом.
Шкаф
Кто-то перевернул всё вверх дном — посчитали, что могут здесь что-то найти. Мебель отодвинута, двери сломаны… Вопрос — нашли ли они то, что искали?
Облизываю пересохшие губы.
Жена лежит посередине комнаты, не шевелится, по телу — ссадины. Халат распахнут, но нижнее белье на месте и не тронуто.
Очень быстро осматриваю квартиру перед тем, как начинать помогать супруге. Рука по пути сама тянется к небольшой статуэтке, а спина прижимается к стене, чтоб исключить нападение из невидимой зоны.
В ванной никого, шланг стиралки оторван, пластиковые накладки в душевой сорваны. С бачка унитаза сорвана крышка.
Дальше — кухня, там тоже царит бардак. Холодильник открыт, продукты весело разбросаны по полу. На самом полу, как и на стенах — череда вмятин. Простукивали на предмет тайников? Да ну.
Печка сорвана с места, духовка открыта, внутри — недопеченный пирог.
А ведь соседи наверняка что-то слышали: бесшумно так все разгромить невозможно.
Осмотр окончен. Возвращаюсь к супруге — слава богу, прощупывается слабый пульс. Дышит она едва заметно, но ровно. На левой стороне головы — гематома.
Перед тем, как взять трубку телефона, обращаю внимание на то, что она в крови. Возможно по голове моей жены ударили именно ею.
Собираюсь аккуратно позвонить, чтоб не стереть возможные отпечатки пальцев — и понимаю, что не знаю, куда. В голове каша из номеров разных стран.
В следующую секунду пальцы сами набирают три девятки. Из динамика доносятся длинные гудки, потом грубый мужской голос:
— Службу спасения девять-девять-девять. Слушаю вас.
— Проникновение со взломом, пострадала женщина, возраст около пятидесяти. Из объективного — черепно-мозговая травма плюс старая онкология, — старательно выговариваю каждое слово.
— Это ваш адрес? — оператор без подсказок сам называет мои улицу, дом и квартиру
— Да.
— Мне нужно чтобы вы ответили на вопросы. Помощь уже едет, пожалуйста, успокойтесь. Ваша жена в сознании?
— Нет.
— Преступники покинули квартиру?
— Да.
— Сколько их было?
— Откуда мне знать? Минимум двое.
— Они были вооружены?
— Не могу сказать, не видел.
— Вам лично требуется помощь? Есть ли еще в квартире другие пострадавшие?
— Нет. Я один, кроме жены помощь никому не требуется.
— Оставайтесь на линии, я расскажу, какую первую помощь можно оказать, пока к вам едут…
Кладу трубку, хотя оператор продолжает что-то говорить. Всю нужную информацию я представил, первую помощь жене уже сам оказал.