Гонщик
Шрифт:
Воцаряется пауза, а потом Ирвин добавляет:
– Если бы ты не разоблачил нашего человека, настоящий Дик все еще был бы жив.
– И как долго?
– злобно щурюсь я.
– После окончания операции вы все равно пристрелили бы его! Вы же не оставляете свидетелей.
– Кто тебе сказал такую глупость?
– "искренне" удивляется он.
– Стин. Стин Слейтер. Знакомое имя?
Игрок тщательно отворачивается от меня, якобы выдыхая сигаретный дым, а на самом деле просто не хочет, чтобы я сейчас видел его лицо. Имя Стина потрясло его. Он растерян,
– Значит, Стин сказал… - наконец, говорит Ирвин.
– Так вот. Стин работал именно так, всегда убирал всех свидетелей. А Паук, в отличие от него, не любит убивать. Зачем, если можно просто промыть свидетелям мозги и отпустить? Это более трудоемко, зато гуманнее. Я знаю, что говорю. Я работал с ними обоими и не раз.
Его тирада звучит очень убедительно. Веско. Искренне. И все же он врет. От первого до последнего слова. Мое лицо превращается в маску. Ах, ты о гуманности заговорил, мразь! Ладно, поговорим о ней…
– А пальцы Жанне отрезал ты или лже-Дик?
– бесцветным голосом спрашиваю я.
Он собирается разыграть удивление: "Какой Жанне?", но смотрит мне в лицо и осекается.
– Она осталась жива, - после паузы говорит Игрок.
– А если бы на месте Паука был Стин, он приказал бы убить ее.
Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Ирвин не знает, что я не просто разговаривал со Стином - Я БЫЛ ИМ!
Стин отдал душу Григу, а тот мне. Но этот обмен стал возможен только потому, что мы все трое похожи - не внешне, а мировоззрением, характером. То есть в одних и тех же ситуациях мы поступаем примерно одинаково. И я знаю, что есть вещи, которые ни при каких обстоятельствах не способен сделать Стин. А вот Паук способен - он уже доказал это, отрезав женщине пальцы.
Да, Жанна осталась жива, но последнее, чем руководствовался Паук, отпуская ее, это гуманностью. Жанну отпустили по одной простой причине - доказать мне, что держат свое слово. Я должен поверить, что как только отдам им карты, они отпустят Ирэн.
А они отпустят?…
– Где Ирэн?
Моя рука с бластером напрягается, а интонация, напротив, становится расслабленнее, мягче, но сидящего передо мной человека от этой мягкости едва не начинает трясти - он отчетливо понимает, что того и гляди, последует выстрел. Но он справляется с собой, давит в пепельнице окурок, выбивает из пачки новую сигарету, раскуривает ее и только после этого говорит:
– Я думал, Брайан, ты умнее.
– Ты ошибался.
Ствол бластера смотрит ему прямо в лоб, а мой палец потихоньку начинает выбирать зазор спускового крючка.
– Погоди, не стреляй, - торопливо говорит Игрок.
– Раз ты так хочешь, я назову тебе адрес.
– Ага… Вот только Ирэн там нет, - хмуро откликаюсь я.
– А ты езжай и проверь, - серьезно предлагает он.
Чувствую, как во мне нарастает растерянность. Ну что мне делать?! Я могу запугивать его, стрелять ему по рукам и ногам, как делал это с Виктором, или пытать любым другим способом. И Игрок, конечно же, "сломается". Выдаст мне кучу адресов, где якобы держат Ирэн, и множество фамилий, под которыми якобы скрывается Паук. Но все это будет неправдой.
Опускаю бластер. Лже-Ирвин едва заметно переводит дух и проникновенно говорит:
– Давай начистоту, Брайан. Ты можешь убить меня, Паука и еще десяток-другой оперативников, но это тебе ничего не даст. Ведь ты играешь не с нами, а с системой. С отточенной и доведенной до совершенства военной машиной. И как бы ты не был умен, ловок или изворотлив, тебе не выиграть у нее. Не вы-иг-рать. Да ты и сам понимаешь это.
Он пристально смотрит мне в глаза, и я невольно отвожу взгляд.
– Да и зачем тебе все это?
– продолжает Игрок.
– Ты отличный гонщик. Гонщик от бога! Скажу честно, среди наших ребят полным-полно твоих фанатов, и я в том числе. Открою тебе страшную тайну. Некоторые из ваших с Мартином маневров подробно расписаны в секретных учебниках по летной подготовке. Да-да, наши оперативники учатся у вас!
Недоверчиво качаю головой.
– Напрасно не веришь, - фыркает Игрок.
– У тебя налаженная жизнь. Ты занимаешься любимым делом, и получаешь за это приличные деньги. Ты можешь жить так, как хочешь, а многим людям о подобном остается только мечтать. Так зачем тебе ломать все это, корежить из-за каких-то, в общем-то, и ненужных тебе карт? Зачем? Ради чего?
"Ради Грига…" - мелькает в голове.
– Григ… - будто читает мои мысли лже-Ирвин.
– У Грига личные мотивы, он мстит за смерть жены. Чисто по-человечески я понимаю его и, возможно, на его месте поступил бы точно так же. Ты же знаешь, как погибла его жена? Он ведь рассказал тебе?
Бормочу что-то неразборчивое.
– У Грига свои счеты с системой. А вот у тебя такого счета нет. Но может быть другой, расчетный.
– Подчиненный Паука улыбается открытой доброжелательной улыбкой.
– Хороший такой расчетный счет с очень немаленькой суммой. Например, миллиона в два.
– А Лонг и Дик выиграли четыре, - бормочу я.
– У кого выиграли? И причем здесь Лонг и Дик?
– не понимает Игрок.
– Ну… Они же выиграли в "Огненной Серии". Но ведь эти деньги не их, а вашей конторы. Деньги наверняка подотчетные, так сказать, на оперативные расходы. Например, заплатить такому, как я.
– Ты сейчас вообще о чем?
– таращит на меня глаза Игрок.
– О выигрыше. О том, что Дик и Лонг выиграли на аутсайдере, на "Бешеных Псах". Вы же этого хотели, разве нет?
Лже-Ирвин смотрит с удивлением, а потом выражение его лица меняется. Становится задумчивым и заинтересованным донельзя.
– Так ты говоришь, Дик выиграл четыре миллиона?
– переспрашивает Игрок, а его руки машинально начинают играть со спичками, высыпают из коробки и складывают из них на столешнице фигурки.
– Нет, Дик выиграл только один миллион, а три достались Лонгу, - поправляю я.
Игрок, прищурившись, смотрит на меня и уточняет:
– А ты ничего не путаешь? Может, все наоборот? Лонгу один, а Дику три?