Гонщик
Шрифт:
На мое обожженное лицо брызжет что-то мокрое и горячее. То ли кровь, то ли вода. А я все бью и бью, пока боль во мне, наконец, не взрывается безумной, оглушающей темнотой…
– Блаян… Блаян…
Тоненький вой раскаленными гвоздями вонзается в уши, прогоняя прочь блаженное забытье, и на меня обрушивается боль. Она настолько сильна, что сознание вновь гаснет, позволяя измученному телу отдохнуть от страданий.
– Блаян… Блаян…
Боль… Она красная и горячая… И она повсюду… Вы знаете, что даже ресницы могут
– Блаян… Блаян…
– Ся… тя… зат… кни… сь… - Мой язык еле ворочается. Я с трудом воспринимаю окружающую реальность, но все же замечаю, что огонь больше не горит, а на полу и мебели красуются грязные потеки от пожарной пены.
– Най… ди… ком… ни… ка… тор…
Троглодит понимает мой беспомощный лепет правильно. Секунду спустя моей обожженной ладони касается болезненно-твердый браслет коммуникатора, а рядом на пол ложится клипса.
– Код-Мар-ти-на-Ше-бо… - Я напрягаюсь изо всех сил, стараясь говорить как можно отчетливее, чтобы система правильно восприняла команду, и расплачиваюсь за это очередной порцией небытия…
– Ух, как тебя! Ну, просто живого места нет!
– слышу голос. Но это не Мартин. Это Лонг.
Открываю глаза, стараясь удержать уплывающее сознание. Да, это Лонг. Сидит рядом со мной на полу и что-то делает с портативной аптечкой. Он замечает мои открытые глаза и говорит:
– Потерпи, Брайан, сейчас я сделаю тебе пару инъекций и отвезу в больницу. Сюда врачей вызывать нельзя, они тут же сдадут тебя в полицию.
– По…ч… ему?
– Почему?! Ты еще спрашиваешь, почему?!
– Лонг делает выразительную гримасу и кивает куда-то в сторону.
– Да ты его просто на ломти покромсал, вот почему!
– Он… ме… ртв?
– Не то слово! Что тут у вас произошло?
– Ты… при… нес… ему… из… вес… тия… о… кар…тах?
– вместо ответа спрашиваю я.
Впрочем, "спрашиваю" это слишком сильно сказано. Те нечленораздельные звуки, которые вылетают из моего сведенного судорогой рта, меньше всего похожи на слова, но Лонг понимает и переспрашивает:
– Какие известия? О каких картах?
Молча закрываю глаза. Надоело мне все это вранье.
Лонг делает мне инъекцию, а потом начинает распылять у меня по коже что-то невероятно приятное и холодное. Я едва не плачу от наслаждения. Боль потихоньку отступает, а кожа, то есть то, что от нее осталось, полностью теряет чувствительность, но в целом мне становится значительно легче.
– Попробуй встать, - говорит Лонг.
Встаю, пошатываясь, и натыкаюсь взглядом на то, что осталось от лже-Ирвина. Ох, и не хрена себе! Зрелище довольно жутковатое.
– Неужели это я его так?!
– вырывается у меня.
– Не знаю, но, похоже, кроме вас двоих и Сяти здесь никого не было, - откликается Лонг. Он собирает аптечку и кивает в сторону лестницы.
– Ну что? Уходим?
– Вначале я должен сделать кое-что.
Оглядываю пожарище. Часть кабинета уцелела. В частности стол и визор-фон. Пытаюсь набрать код Паука скрюченными, обожженными и практически потерявшими чувствительность пальцами. Не с первого раза, но мне удалось сделать это.
Кстати, Виктор по моей просьбе проверил адресата, им оказалось Главное Управление Полиции. Как пояснил мне Вик, сигнал, скорее всего, перехватывается по пути и переадресуется истинному получателю так, что установить его практически невозможно.
Экран остается темным, но связь с Пауком установлена. Разворачиваю визор-камеру так, чтобы она транслировала труп лже-Ирвина, и говорю:
– Можешь полюбоваться на своего оперативника, мразь. Это тебе за Дика. И учти: на каждое, совершенное тобой или по твоему приказу убийство, я буду отвечать тем же, уничтожая твоих людей!
Лонг внимательно слушает мои слова. Я усмехаюсь горько - слушай, слушай. Может статься, они адресованы именно тебе!
По экрану визор-фона бежит ответ:
"У тебя остался двадцать один час. Потом Ирэн умрет. Паук".
– Что?!
– восклицает Лонг.
– Так Ирэн у Паука?!
Отключаю визор-фон и поворачиваюсь к нему.
– Как ты здесь оказался?
– Я следил за тобой, - после паузы откликается Лонг.
– Зачем?
– Мне так захотелось, - огрызается он.
Смотрю на него тяжелым взглядом.
– Ты ничего не хочешь рассказать мне, Лонг?
– Что именно?
– прищуривается он.
– Понятно… Ладно, поехали.
– Куда?
– Ты ж собирался отвезти меня в больницу, забыл? Поехали к Рабишу. Надеюсь, дока при виде меня не хватит удар…
Дока удар не хватил - похоже, он уже привык к моим выкрутасам. Хотя при виде ходячей обугленной головешки, то бишь меня, Рабиш переменился в лице и вполне отчетливо матернулся. В устах такого интеллигента, как он, это прозвучало настолько дико, что я смутился и заискивающе пробормотал:
– Да ладно вам, док, подумаешь пара ожогов. Бывало и хуже.
Его ответ заставил бы позеленеть от зависти и самого Билла - такого великолепного трехэтажного мата мне в жизни слышать не приходилось!
И вот я плаваю в каком-то лечебном растворе и пытаюсь думать. Я снова зашел в тупик. Я понятия не имею, кто такой Паук, и кто еще из оперативников внедрен в мое окружение. Можно, конечно, начать убивать всех знакомых подряд - от Лонга до Билла - в надежде, что среди них окажется Паук, и с его смертью Игра прекратится.
Усмехаюсь невесело - похоже, я на прямом пути в маньяки! Нет уж, лучше пустить себе пулю в лоб, и тогда, по крайней мере, мои друзья будут в безопасности. Кроме Грига. Но он - единственный - кто знал, на что шел. Он ввязался в эту Игру сознательно, а вот моего согласия никто не спрашивал. Как и согласия Мартина. Жанны. Тома. Ирэн…
Нет, убивать Паука не выход. В этом вопросе лже-Ирвин прав: на место одного Паука придет дюжина новых. Мне нужно обыграть не конкретного человека, а систему. Отлаженную военную машину. Но как?