Гора Мборгали
Шрифт:
– Следит, чтобы вовремя приходили на работу, не болтали часами по телефону. Под ее началом уборщицы и прочий техперсонал. Вот, кажется, и все. Хотите зайти к ней домой или посмотрите со стороны, когда будет выходить с работы?..
– Пока мне нужна ее внешность, чтобы сверить с фотографией. Ошибка недопустима.
– Какая тут может быть ошибка? Это - Полина Цезарева.
– А вдруг не она?
– Как это не она?!
– Ладно, хватит! Через полчаса конец рабочего дня. Пошли, посмотрим.
Митиленич, сидя в машине Омского областного Управления МВД, ждал перед издательством, когда выйдет Полина
– Эта не замерзнет, - пробормотал Митиленич.
– Не замерзнет, - поддакнул Глеб.
– Вчера на ней была другая шубка. Можно надеть обе вместе, тогда, пожалуй, взопреет. Похоже, она не бедствует, вон какие серьги, кольца. Между прочим, такие, как Цезарева, всегда выдают свои драгоценности за дешевые побрякушки.
– Далеко живет?
– Не очень. На проспекте.
– Трогай.
Поравнявшись с Цезаревой, Митиленич бросил взгляд на фотографию.
– Куда это годится, три на четыре, не могли достать снимок побольше? Тут сам черт не разберет... Глеб, есть здесь где-нибудь поблизости кафе или ресторан?
– Как же, "Аврора"!
– Давай обгони Цезареву, и я пойду ей навстречу. Хорошо бы прямо перед "Авророй" или где-нибудь поблизости.
Когда машина, минуя гостиницу, остановилась, Митиленич вышел и направился навстречу "объекту". Цезарева шагала весело, беззаботно.
– Здравствуйте, Ольга!
– поздоровался Митиленич, поравнявшись с ней.
Цезарева вздрогнула, хотела пройти мимо - не получилось.
– Я, Ольга, к вам обращаюсь! Не узнали? Мирослав...
Цезарева, внимательно оглядев его с головы до ног, неприязненно заметила:
– Вы не Мирослав, а я не Ольга. Тут какое-то недоразумение...
– Вы правы, я не ваш шеф, но тоже Мирослав, а вы - Ольга.
– Митиленич протянул фотографию размером три на четыре.
Покосившись на снимок, Цезарева ахнула:
– Господи, как я изменилась! На что стала похожа!..
– Нет, Ольга, вы по-прежнему прекрасны...
– Спасибо за комплимент, а как быть с тем, что вы не Мирослав?
– Пароль есть пароль. Если я назвал вас Ольгой и представился Мирославом, значит, для вас я Мирослав! Не так ли? Слово - слово, долг - долг... Хотите кофе?
– Кофе?
– удивилась Цезарева.
– Кофе, да?.. С удовольствием! Выпьем здесь, в "Авроре"... Такая дороговизна, что ресторан пустует.
"Легко согласилась", - отметил про себя Митиленич, предлагая даме стул. В ресторане посетителей было немного, и шум в зале стоял точно такой, какой нужен был для конфиденциальной беседы. Митиленич и Цезарева хорошо слышали друг друга, а посторонний, сядь он даже поблизости, все равно ничего не разобрал бы.
– Мирослав интересуется, почему нет больше информации о первом объекте?
– Первый объект попал в тюрьму за хулиганство и нанесение телесных повреждений.
– Это вы упрятали его за решетку. Зачем?
– Я?
– Да, Полина Цезарева, вы!
– Это неправда!
– Мирославу все известно, за исключением одного: почему вы избавились от объекта?
Цезарева пустила слезу и, помолчав, призналась:
– Я не нуждалась в нем больше... Он мешал мне!..
– Активно мешал?
Женщина задумалась.
– Нет. Просто стоял между мной и вторым объектом.
– Вы что-то скрываете, Полина Алексеевна.
– Угадали. Мне казалось, что если я избавлюсь от объекта, то больше не буду с вами сотрудничать, отпадет необходимость. Судите сами: любить человека и следить за ним... Разве я не права?
– Правы, но ведь ваши надежды не оправдались, Мирослав поручил вам другой объект.
– Увы! Новый объект для меня лишь материал, я не испытываю к нему любви. Того человека я действительно любила, во всяком случае первые несколько лет...
– Понятно!
– Митиленич, помолчав, спросил: - А почему, собственно, Мирослав, а не кто-нибудь другой? Как вы попали к нему?
– Давайте все же для точности назовем ее Мирославой. Видите ли, в первый раз я получила задание от женщины, она работала у нас заместителем начальника отдела. Тогда моим подопечным стал главный инженер на нашем предприятии, у нас была интимная связь. Любовные отношения, как известно, нужно хранить в тайне. А для этого лучше всего говорить о своем любовнике гадости. Такая уловка вводит окружающих в заблуждение: если это любовник, зачем шельмовать его за глаза? Я знала, что Мирослава - из бывших оперативников. Мы с ней и раньше были знакомы, а потом сблизились. Первое задание дала мне она. Потом она вернулась на работу в органы, у них была напряженка с кадрами. Отношений мы не прерывали, иметь подругу в таком учреждении всегда не лишнее... В конце концов вышло так, что я стала агентом, она поручила мне второй объект.
– Занятный способ маскировать свою любовь!
– прервал ее Митиленич. Впервые слышу. Выходит, женщина должна поливать грязью своего интимного друга, для того чтобы сбить с толку окружающих. Так, что ли?
– Да, но это - один из способов. Есть и другие. Допустим, любовник человек именитый, известный в обществе, тогда, конечно, лучше воздержаться от брани и помолчать, пусть все знают, кто за тобой стоит!
– Вы передавали информацию письменно?
– Когда как. Чаще я рассказывала Мирославе с глазу на глаз то, что ее интересовало. Может, наши беседы и записывались на пленку, не знаю. Со временем органы утратили интерес к первому объекту. Вероятно, сочли, что достаточно изучили его. Тут и мой интерес к нему ослабел. Ничего не поделаешь, я женщина, мне нужно было растить детей, значит, завести друга посостоятельнее. Я и завела, но между нами стоял первый. Кончилось тем, что первый угодил в тюрьму. Я со вторым перебралась сюда, поскольку была с ним связана старыми обязательствами. Здесь меня нашла уже не Мирослава, а Мирослав. Теперь вы объявились.
– Да, так часто бывает. Должность остается, люди на ней меняются, но общая ситуация все та же. Так ведь?
– Конечно!
– кивнула Цезарева.
Митиленичу надо было обдумать, как себя вести дальше. После такого разговора сразу к делу не перейдешь. Он предложил собеседнице поужинать.
Цезарева вежливо отказалась, Митиленич настоял. Подошел официант, принял заказ.
– Мирослав Иванович! Я вот чему удивляюсь. Всего десять дней назад у меня была встреча с настоящим Мирославом Ивановичем. Вы что, вчера заступили на должность?..