Гора сокровищ
Шрифт:
— Я так мечтал познакомиться с вами, мэм, — солгал я, а потом добавил: — Оррин сказал мне, что уже встречался с вами один раз и скоро снова собирается вас увидеть.
Ресницы Фанни дрогнули — мои слова озадачили ее. Неужели я виделся с Оррином? Планируя убрать моего брата, она конечно же не учла, что люди видели ее в обществе Оррина и рассказали об этом мне. Люди вообще от природы разговорчивы и всегда готовы поделиться с собеседником тем, что видели и слышали. В этом-то и была ошибка Фанни — никогда не надо забывать о свидетелях, если хочешь кого-то убрать.
Я
— Боюсь, вы неправильно поняли своего брата, — сказала Фанни, стараясь скрыть свое беспокойство. — Мы с ним встретились случайно и виделись недолго. А знаете, мне он очень понравился. Собственно, я пришла сюда затем, чтобы разузнать, где он. Он должен был зайти к нам, но почему-то не зашел, так что, когда мне сказали, что вы в городе, я решила спросить вас. Не знаете ли вы, где ваш брат?
— А я собирался задать этот вопрос вам, мэм. Он всегда держит свои обещания, так что, если он не пришел, значит, с ним случилось что-то из ряда вон выходящее. Мы с ним собирались здесь кое-что сделать.
— Если мы можем чем-нибудь вам помочь, мистер Сэкетт, не стесняйтесь, обращайтесь к нам. У нас здесь много друзей, наша семья живет в Новом Орлеане с момента его основания.
— Я думаю, в те времена мужчинам здесь жилось несладко, — сказал я. — Ведь в Новом Орлеане почти не было женщин. Пока, наконец, им не прислали девиц из «исправительного дома».
Когда губернатором Луизианы был Бьенвиль, он обратился к правительству Франции с просьбой прислать в Новый Орлеан женщин, чтобы мужчины, жившие здесь, могли жениться. В ответ на свою просьбу он получил то ли восемьдесят восемь, то ли восемьдесят девять девиц, отбывавших во Франции наказание в тюрьмах или в «исправительном доме» в Париже. Однако эти девицы так и не смогли избавиться от своих пороков и доставляли Бьенвилю уйму хлопот, позже ему стали присылать девушек из других слоев общества. Всех их снабжали сундучками и самыми необходимыми вещами. Этот опыт оказался удачным — девушки отличались серьезным отношением к жизни, стремились создать семью и, что самое важное, знали, как вести хозяйство и воспитывать детей. Их прозвали filles a la cassette — девушки со шкатулками.
Теперь же, как рассказывали мне жители Нового Орлеана, никто не хотел признаваться в родстве с девицами из «исправительного дома», можно было подумать, что все они умерли, не оставив потомства. Зато все утверждали, что прапрабабушками у них были девушки со шкатулками. Я это знал, но решил притвориться, что никогда не слыхал о существовании этих девушек.
— Впрочем, вполне возможно, что некоторые из этих девиц со временем остепенились и стали хорошими матерями, — сказал я. — Так что не стоит стыдиться такого родства.
Лицо мисс Бастон побагровело, и она резко сказала:
— Мы не имеем никакого отношения к девицам из «исправительного дома», мистер Сэкетт! Бастоны происходят из очень хорошего рода…
— Не сомневаюсь, — согласился я. — Конечно, все это дела давно минувших дней, и сейчас, без сомнения, ваша семья вносит огромный вклад в процветание Луизианы. И среди ее членов наверняка есть выдающиеся личности.
Впрочем, тут я покривил душой — из того, что я слышал о Бастонах, я сделал вывод, что это довольно пустые люди. Уважением горожан пользовался, похоже, только один Филип Бастон. Остальные кичились своими именами и старинными домами и с удовольствием занимались всем чем угодно, только не работой. Одна ветвь этого рода дала штату уважаемых людей, плантаторов, общественных деятелей, солдат и других выдающихся личностей; представители же другой ветви, как раз той, к которой принадлежали Андре и Фанни, отличались страстью к азартным играм и мотовству и в свое время занимались работорговлей, а в наше время — другими всякого рода сомнительными делишками.
Я прекрасно видел, что вызываю у Фанни неприязнь и что она уже жалеет, что решилась на эту, как я назвал про себя, вылазку — разузнать, что мне известно, а что — нет.
Однако надо признать, что ее трудно было сбить с толку.
— Если у вас есть дело в Новом Орлеане, мы будем рады вам помочь. Не могли бы вы рассказать, в чем его суть?
Теперь, обдумав ситуацию, я понял, почему Бастоны так переполошились: они испугались — а вдруг мы что-нибудь раскопаем или раскроем какую-то их тайну.
Уверен, не будь в этом деле замешаны большие деньги, Бастонов было бы не видно и не слышно. Наш отец ушел в горы с Пьером… Что они хотели там найти?
По-видимому, Пьер знал или думал, что знает, где находится золото. Предполагалось, что экспедиция вернется очень быстро, а это значит, что она отправилась за золотом, которое было уже добыто, а потом спрятано.
— Дело в том, — сказал я, — что мы с Оррином хотели найти следы нашего отца. Несколько лет назад он ушел из этого города и исчез.
— А вы не думаете, что он уже умер?
— Конечно, он умер, но нам хочется знать где и как. К старости нашу мать стал очень беспокоить вопрос, что случилось с ее мужем. Я подозреваю, что отец отправился в горы проводником у охотников, если его не убили еще здесь, в городе. Впрочем, как только мы узнаем что-нибудь об отце, мы тут же вернемся домой.
— В Теннесси?
— Нет, мэм. Сейчас мы живем в Нью-Мексико, но вскорости собираемся переехать в Колорадо и обосноваться в Ла-Плате. Кое-кто из членов нашей семьи уже там. Наш брат, Тайрел, сейчас в Санта-Фе, если… уже не едет сюда.
— Сюда?!
Я уловил в голосе Фанни беспокойство и понял, что она подумала: со сколькими же Сэкеттами ей еще придется иметь дело?
— Да, мэм. Тайрел может тоже сюда приехать. Этот парень лучше всех в нашей семье умеет докапываться до истины. Он был начальником полицейских участков в нескольких городах и хорошо знает, как надо вести следствие.
Мы заказали ужин и немного поболтали о том о сем. Было еще рано, и у меня оставалось немного времени до встречи с Тинкером. То, что он послал за мной, означало, что ему удалось узнать что-то важное, иначе он не стал бы меня беспокоить.