Гора трех скелетов
Шрифт:
– Зульфикар Мехчич, политик?! – Небесно-голубые глаза Дороты Ковалек увеличились в размерах, свидетельствуя о том, что они могут стать еще больше и неотразимее.
– Он самый. – Я хотел для наглядности ткнуть пальцем в предвыборный плакат Султана, но не нашел его среди других на стене дома. И ничего удивительного не было: мы находились на территории Республики Сербской.
– Я знаю Мехчича, – пробормотала журналистка. –
– Вот и я тоже. – Я не собирался отдавать инициативу. – Пока это всего лишь версия. Вот если б вы, пани Дорота, договорились с ним встретиться…
– Я, одна?
– Ну, разумеется, в моем присутствии. – (Сидевшая позади меня Йованка заерзала, «малюх» качнулся.) – Если б вы смогли устроить встречу, я бы простил вам вашу гнусную статейку.
Фирменные ресницы взметнулись.
– А в чем, собственно, дело? Могу я знать, во что вы собираетесь впутать меня?
– Говори, Малкош, – прошипела мне в затылок Йованка. – Я бы тоже кое-что хотела узнать. Я что, я с вами не пойду?
– Пойдешь, – вздохнул я. – Мне бы очень хотелось видеть его глаза, когда пани редактор представит тебя своей переводчицей.
– Зовите меня просто Доротой, – сменила гнев на милость явно заитересовавшаяся Златовласка. – Ну раз уж мы заодно, я, конечно, попробую, только получится ли? Во-первых, я его просто видела один раз на собрании избирателей, а во-вторых, у него охрана. И потом, знаете кем он был во время войны?
– Знаем, – мягко сказал я.
– Пани редактор права. – Сухим тоном Йованка явно давала понять, что протянутая ей рука дружбы не замечена. – Мы только зря потратим время. Уверяю тебя, этот гад и бровью не поведет, если узнает меня.
– Но ведь он тоже, я надеюсь, человек, – не согласился я. – Разрешите представиться: пан Марчин Малкош, специалист по задаванию хамских вопросов. Если хотите, сотрудник польского оппозиционного еженедельника «Нет». Только имей в виду: там, где мы встретимся, должны быть люди, по возможности как можно больше людей…
– Ах вот как? – Улыбка на лице Супердвадцатки несколько поугасла. – А позвольте узнать, зачем?
– На всякий пожарный случай, как любит говаривать мой друг Славек Долята.
Журналистка призадумалась. Несколько обеспокоило меня то, что она смотрела на Йованку, от которой прямо-таки веяло сибирским холодом.
– Так вот. – Дорота Ковалек перевела взор на меня. Глаза у нее были как две ледышки. – Если уж я это и сделаю, то с одним условием…
– Господи, и тут условия, – вздохнул я. – Я слушаю тебя, Дорота.
– Любопытство – мое ремесло. Я хочу знать, что вы здесь делаете.
– Все хотят знать, что мы делаем здесь, – констатировал я. – Слушайте, когда вернемся домой, я возьму отпуск и напишу приключенческую книгу о том, что мы тут понаделали.
– Надеюсь, заручившись моим согласием? – сухо поинтересовалась Йованка.
И опять я не смог выдержать ее взгляда.
– Я отдам тебе часть гонорара, – пообещал я. – Нет, весь гонорар!.. Слово офицера!
Своим выдохом она чуть не отморозила мне щеку. При этом то, что находилось у нее под рубахой – несколько тесноватой, замечу, – высоко приподнялось и опустилось. Я перевел взор на два куда более скромных бугорка по соседству.
– Хорошо! – согласился я. – Но только когда все закончится.
Дорота взглянула на Йованку и торопливо кивнула в знак согласия.
– Но как он узнал о Мехчиче? – Голос Йованки был полон сомнения. Она все еще дулась на меня, о чем, впрочем, уже забывала время от времени. – Ему сказали эти бандиты?
– Это сказал мне сержант.
– Не верю я менту! – в очередной раз вспылила Йованка. – Да ты и сам ему не очень-то веришь. Однорукий действительно мертв?
Я пожал плечами:
– Так утверждает Недич…
– Они с Султаном стоят друг друга! Недич – страшный человек…
– Потому что он не берет взяток?
Она зашипела, как проколотая хулиганом резина:
– Прекрати ерничать! Ты не видишь, ее уже нет в машине!.. И не надо так гнать, экономь бензин.
Я притормозил. Впереди, метрах в трехстах, показался полосатый шлагбаум. Наученный горьким опытом, я решил подъехать к нему со скоростью двадцать километров в час.
– А при чем здесь Дорота? – как бы между прочим спросил я, протирая ветровое стекло тряпочкой.
Ответ Йованки, так и не пересевшей с заднего сиденья, искренне удивил меня.
– Я же вижу, как ты на нее смотришь! – воскликнула она.
– Я?! На нее?… Ну знаешь!.. Послушай, временами ты ведешь себя как старая занудная жена.
– Потому что я и есть старая! И я жена!.. Слава богу, не твоя.
– Больше я никогда не дам тебе алкоголя.
У меня были основания для такого заявления. Когда я вернулся из конюшни тетушки Обрадо-вич, Йованка пила уже из горлышка.
Я остановил малолитражку у польского чек-пойнта. Лицо у капрала, подошедшего к машине, было озабоченным.
– Пан Малкош? – козырнул он. – Сожалею, но я не смогу пропустить вас на территорию Мусульмано-Хорватской Федерации.