Горбачев. Его жизнь и время
Шрифт:
В Италии Горбачевы заметили то, что они называли “противоречиями капитализма”: непомерно высокие цены на обувь, страшноватое зрелище – жилые дома, стоящие пустыми оттого, что беднякам не по карману аренда квартир. На Сицилии (где делегация провела четыре дня) им бросился в глаза резкий контраст между престижными кварталами роскошных вилл и грязными улицами, кишевшими нищими. А еще их поразило, насколько непринужденно итальянцы общаются друг с другом и насколько откровенно, искренне и радушно – с советскими гостями. Это нисколько не напоминало поведение советских людей у себя на родине, где они хамили друг другу в магазинах, стоя в длинных очередях к полупустым прилавкам, а с иностранцами боялись вступать в разговоры, чтобы не навлечь на себя подозрение властей.
Больше всего эта поездка запомнилась Горбачеву тем, что он влюбился в увиденную страну и ее культуру. В течение всего путешествия – а побывали они и в Риме, и в Турине, и во Флоренции, – его жена заносила в путевой дневник разные впечатления. Например, ее внимание привлек памятник Джузеппе Гарибальди, великому объединителю Италии: на рельефе постамента
446
Грачев А. С. Горбачев. С. 51.
В 1972 году он съездил в составе очередной советской делегации в Бельгию (побывав в Льеже, Антверпене, Генте, Брюгге и в Арденнах) и Нидерланды. Там им пришлось выслушать критику со стороны местных коммунистов, которые сетовали на недостаток демократии в СССР. “Непросто было их успокоить”, – вспоминал Горбачев, тем более что из контраргументов память подсказывала только “обычный набор идейных предрассудков, которые старательно вколачивал нам в головы агитпроп”. Зато он обнаружил, насколько “общие у нас с ними проблемы”, в особенности национальные, языковые и политические барьеры, которые по-своему разделяли и бельгийский народ, и советский. На границе произошел забавный эпизод: Горбачев достал паспорт, ожидая, что сейчас его будут дотошно изучать, но оказалось, что никто ничего не собирается проверять и что границу вообще практически никто не охраняет. В Амстердаме горбачевской группе устроили экскурсию по району “красных фонарей” с его изобилием секс-шопов и порнокинотеатров. “На один такой [фильм] мы его затащили. Увиденное его смутило. Может, даже возмутило. Но он смолчал”, – вспоминал Черняев [447] .
447
Chernyaev A. My Six Years with Gorbachev. P. 4; Черняев А. С. Шесть лет с Горбачевым. С. 8.
В 1975 году Горбачев посетил Западную Германию, где участвовал в праздновании 30-летия победы над фашизмом. Однажды его делегация ехала на автомобиле от Франкфурта до Нюрнберга. Когда пришлось сделать остановку на заправочной станции под Мангеймом, Горбачев разговорился с одним немцем, и тот посетовал на послевоенный раздел его родины. Тогда Горбачев отвечал ему привычными советскими штампами об общей военной вине Германии, но двадцать пять лет спустя, благословляя объединение Германии, он наверняка вспомнил тот разговор.
1976 год, Франция. Возглавляя делегацию из Ставрополя, он провел день на ферме под Тулузой (“это потрясающе интересно было” [448] ), где узнал по крайней мере три важные вещи – что фермеры извлекают пользу из участия в кооперативах, которые обеспечивают их современной техникой и советами по обработке и сбыту продукции; что они напрямую заключают договоры с предприятиями-переработчиками, и это повышает их стимулы производить качественное сырье; и что животноводы, заинтересованные в результатах собственного труда, непременно учитывают все особенности местного климата.
448
Из интервью Горбачева автору, взятого 4 мая 2007 года в Москве.
В 1977 году – снова Франция, теперь уже вместе с женой, в составе делегации, участвовавшей в программе обмена с французской компартией. По отзыву Виталия Гусенкова – сотрудника советского посольства, “прикрепленного” к делегации и повсюду сопровождавшего ее, – Горбачевы “заметно выделялись в группе: они были молоды, хорошо образованы, умело и доброжелательно вели откровенные товарищеские беседы с французскими коммунистами на всех уровнях – от низовой партийной ячейки до высшего руководства” [449] . В течение двадцати одного дня в сентябре Горбачевы и еще две советские супружеские пары путешествовали по Франции на машине (с водителями-французами). Их сопровождал чиновник из компартии Франции, но маршрут гости выбирали сами. В чем-то этот выбор был вполне предсказуем: демонстрация, организованная газетой французских коммунистов “Юманите”; парижские музеи и церкви; вечерний круиз по Сене; посещение столичных ресторанов – с незабвенными лягушачьими лапками, луковым супом и чудесным вином; фонтан в центре Лиона; шумный, разноязыкий порт в Марселе; мрачный замок на острове, где томился в заточении граф Монте-Кристо; лазурное море с яхтами на Ривьере; Канны, Ницца и Монако; потом – возвращение в Париж через Арль, Авиньон и Дижон. Зато другие места, которые посещала делегация, были не столь обычны – например, музеи и выставки современного искусства, которое так поносили блюстители советской идеологии. А еще группа сделала крюк, чтобы посмотреть, какую квартиру под Ниццей купил их гид, французский коммунист. “А какая квартира! –
449
Воспоминания Гусенкова цит. по: Раиса Горбачева: Штрихи. С. 106.
450
Из интервью Горбачева автору, взятого 4 мая 2007 года в Москве.
Франция очаровала Горбачева – очаровала настолько, что в своей книге он даже привел анекдот, который рассказал им француз-переводчик в автобусе, когда они ехали по автостраде Париж – Лион: “Когда-то Всевышний распределял землю, закончив, сказал: ‘Ну, кажется, все, обиженных не будет’. Вдруг послышалось всхлипывание. ‘Кто там?’ Ангелы докладывают: ‘Да это француз жалуется, что о нем забыли’. ‘А что-нибудь у нас осталось?’ – ‘Ничего не осталось, одна ваша дача’. – ‘Так отдайте ее’” [451] .
451
Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 167–168.
Эти поездки были для Горбачева очень “поучительными прежде всего потому”, что даже люди, занимавшие его положение, “информацию из-за рубежа… получали крайне скудную и к тому же подвергнутую тщательной обработке”. Больше всего его поразило, насколько открыто и раскованно люди в Западной Европе высказываются обо всем, даже о деятельности своих правительств и политиков. “Часто они расходились в оценках и на этот счет, а вот мы как дома (кроме, конечно, дискуссий на кухне), так и за рубежом демонстрировали постоянную сплоченность и единство взглядов по всем вопросам” [452] . Горбачевы не скрывали от близких друзей и коллег привезенных из поездки впечатлений. Виктор Калягин вспоминает, что на Западе его шефа удивило высокое качество продуктов и низкие цены на них [453] . “Они искренне восхищались в своей теплой компании, – вспоминала подруга Раисы Лидия Будыка, – они не скрывали. Они молодцы, другие тратили деньги на вещи, приобретения, а они тратили деньги на поездки. Они покупали путевки и ездили смотрели мир” [454] .
452
Там же. С. 169.
453
Из интервью Калягина (и Гоноченко) автору, взятого 5 июля 2005 года в Ставрополе.
454
Из интервью Будыки автору, взятого 3 августа 2008 года в Ставрополе.
И все-таки кое-что Горбачевы утаили от друзей, а именно – что “априорная вера в преимущества социалистической демократии перед буржуазной была поколеблена”. Горбачев с женой сделали главный вывод: “Люди живут там в лучших условиях, более обеспечены. Почему мы живем хуже других развитых стран? Этот вопрос неотступно стоял передо мной”. Тогда же Горбачев принял твердое решение: если когда-нибудь у него появится такая возможность, он будет выступать за реформы в СССР. “Я понимал, что начать перемены у нас в стране можно лишь сверху. Это в значительной мере определило мое отношение к предложению перейти на работу в ЦК КПСС” [455] .
455
Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 169–170.
Чем выше поднимался Горбачев по лестнице партийной иерархии, тем чаще ему приходилось проводить общественные мероприятия, тем больше им с женой нужно было общаться с коллегами. И все-таки они придерживались определенных правил: семья оставалась для них самым главным. Раиса никогда не приглашала своих студентов домой, иначе бы они увидели, как хорошо живется партийному начальнику. А Горбачев свято оберегал семейную жизнь не столько по политическим, сколько по личным соображениям. “Туда [к себе домой] мы никого не пускали никогда, – вспоминал он. – Это был наш мир”. Для его жены семья вообще всегда стояла на первом месте. “Ничто не заменит эмоциональные, основанные на любви взаимоотношения детей и родителей”, – писала она позднее. По словам Лидии Будыки, у жены Горбачева “характер был тверже, чем у него самого. Из любви она всегда уступала ему, если у них в чем-то возникали разногласия”, но оба соглашались с тем, что семья важнее всего остального. Их дочь Ирина вспоминает, что они постоянно сообщали друг другу о том, где они или что собираются делать: “Я ухожу”, “Все в порядке?”, “Ты уже вернулась?”. Позднее, в Москве, когда Ирина вышла замуж и жила отдельно от родителей, ее мать не могла уснуть ночью, если Ирина не позвонила и не сообщила, что вся ее семья дома [456] .
456
“Михаил Горбачев: ‘Мы просто были друг для друга. Всю жизнь’”; Краминова Н. “Мама” // Общая газета. 2000. 21 сентября; Кучкина О. “Раиса Горбачева: ‘Неужели’”. С. 294.