Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)
Шрифт:
В имениях крупных помещиков благотворительная деятельность зачастую превращалась в показуху. Граф Владислав Браницкий считал нужным ответить на нападки «Киевлянина», обвинявшего его в том, что средства, предоставленные ему во время войны на Балканах для Красного Креста, он потратил исключительно на своих польских работников. На страницах газеты «Kraj» Браницкий писал, что три созданных им госпиталя для раненых использовались также для простого народа. Правда, в созданной и содержащейся им гимназии учились только польские дети. Однако он подчеркивал, что оказывал финансовую поддержку крестьянам, в частности создал банк для предоставления им ссуд. Газета «Kraj» охотно и подробно писала о деятельности графа, поскольку он был ее совладельцем. Речь шла о фонде, созданном в 1838 г. Александрой Браницкой-Энгельгардт с капиталом в 1 млн рублей ассигнациями. Из этих средств оказывалась помощь 100 тыс. крепостным из 226 сел, входивших в имение Белая Церковь. В 1863 г. был сделан первый взнос (285 700 рублей), внесенный в качестве депозита в государственный банк в Киеве, 20 июня 1875 г. Министерство финансов утвердило его в качестве начального капитала Крестьянского банка, открытого лишь 1 января 1880 г. Газета «Kraj» видела огромную заслугу банка в том, что ему удалось вырвать крестьян из рук евреев. Как увидим в дальнейшем, газета часто публиковала антисемитские тексты, щедро цитируя Э.А. Дрюмона. Правда, когда банк опубликовал свои подсчеты, то оказалось, что он не был полностью филантропическим учреждением. Взносы принимались под низкий процент: 5 % на срочный вклад и 2 % на текущий счет, зато ссуды предоставляли под 12 % годовых. В любом случае открытие банка позволило крестьянам Браницких научиться новому отношению к деньгам. В свою очередь, Браницким это давало возможность официально заявлять о себе как о покровителях народа 1035 .
1035
Kraj. 1882. № 4. S. 11; 1884. № 26. S. 19; 1889. № 49. S. 13.
Века рабства и чувство покорности привели к тому, что крестьяне привыкли считать gentlemen farmers высшими существами, перед которыми следует всегда гнуть шею. Когда один из Браницких умер в Париже, и русские, и польские газеты не могли нарадоваться тому, что 5 тысяч крестьян пришли на вокзал встречать тело, привезенное в Белую Церковь, а также удивительному проявлению социальной солидарности во время похорон, когда среди стоявших вокруг гроба можно было увидеть аристократов, крестьян и мещан, с православными и католическими хоругвями (евреям позволили совершить службу только через две недели). Но не показательно ли и то, что на другого Браницкого напало трое крестьян, которых он застал за кражей дров? Очень строгое наказание нападающим – шесть лет каторжных работ и пожизненное поселение в Сибири – не смогло ослабить у помещиков тревожного предчувствия конца устоявшегося миропорядка 1036 .
1036
Ibidem. 1884. № 35. S. 18; № 39. S. 18.
Об относительности правосудия свидетельствуют достаточно серьезные беспорядки в имениях Браницких в Звенигородском уезде в 1880 – 1883 гг., в ходе которых крестьяне проявили упорство и сознание своей чуждости и польской, и русской традиции. Крестьяне села Ольшаны, проиграв длительный процесс, начатый еще в 1860-е гг., с помещичьей семьей из-за 700 десятин и поняв, что им не одолеть сговора польского помещика с российским правосудием, решили организоваться автономно и отказались избирать сотников и десятников, так как знали, что эта крестьянская полиция связана присягой с царской властью. Их не удалось укротить даже после того, как сотня казаков арестовала организаторов. Член Киевского губернского присутствия по крестьянским делам Богословский предложил им избрать трех сотников вместо шести и 20 десятников вместо 34, но крестьяне на это не согласились. 3 августа 1882 г. губернатор назначил на эти должности людей со стороны и ввел войско, но 300 крестьян решительно прогнали узурпаторов, призвав остальных крестьян перестать работать на Браницких, захватить помещичьи земли и не платить налогов в казну. Соседние села Тарасовка, Толстое, Казацкое, Пединовка стали рубить барский лес. На воспоминания крестьян о давней гайдамацкой вольнице оказывал влияние бывший студент, а в то время член «Народной воли» Ф.Л. Сушманов, который поселился в Ольшанах под фамилией Квитко. В связи с этим Дрентельн вынужден был послать Браницкому значительную военную помощь: в упомянутых селах расквартировали полк драгунов и батальон пехоты под командованием полковника Руссау, который запретил солдатам любой контакт с населением, из опасения, что крестьяне, давая им есть и пить, могли брататься с ними. После публичных избиений крестьяне вернулись к работе, выплатили налоги и выбрали ответственных лиц. Судя по полицейским отчетам, Руссау действовал «в высшей степени энергично, смело, умело и решительно», поддерживая порядок на протяжении 1883 г. с помощью «военных прогулок», которые в каждом селе сопровождались экзекуциями 1037 .
1037
Пойда Д.П. Крестьянское движение. С. 349 – 352.
Развитие ситуации у Браницких наиболее показательно, поскольку именно им принадлежали самые крупные имения на Украине, однако подобные случаи были во всех трех губерниях. В 1881 г. в противоположной части Юго-Западного края, в район Ровно был направлен батальон пехоты, к которому присоединился прибывший на поезде из Дубно волынский губернатор для разгона бунтовавших крестьян в имении Микуличев (площадью около 2600 десятин). Крестьяне сел Липки и Волкошев отказались уступить землю, которая, согласно инвентарю, принадлежала им, но по решению суда была передана помещикам. Лишь вмешательство войска заставило их подписать обещание урегулировать свои споры законным путем. Комментируя инцидент, газета «Kraj» видела в нем лишь злой умысел «темных и тайных подстрекателей, нарушавших общественное спокойствие», в крестьянской же бедности она винила кулаков, отбиравших последнее у своих же братьев 1038 .
1038
Kraj. 1882. № 5. S. 10.
Д.П. Пойда показывает в своей работе, что подобные бунты нередко происходили и в имениях русских помещиков, а в книге С. Бенсидуна приводятся многочисленные примеры крестьянских выступлений непосредственно на территории России, вызванных тем же земельным голодом. Важно подчеркнуть, что оказываемая царской армией помощь нисколько не смущала польских помещиков, которые в других случаях любили говорить о собственном «патриотизме» и были склонны считать украинцев «своим народом». Они не видели в этом парадокса и относились к такому положению дел абсолютно спокойно: ведь главное, как известно, заключалось в том, чтобы любой ценой сохранить семейное наследство.
В подцензурной прессе рассказывалось лишь о самых крупных волнениях. Однако в архивных материалах полиции и генерал-губернатора находим целый перечень острых конфликтов. В 1882 г. в селе Иванковцы Ушицкого уезда у помещика Скибневского крестьяне требовали 60 десятин земли. После полученного отказа они подняли бунт, который был подавлен благодаря вмешательству подольского губернатора, руководившего карательной операцией. В соседнее село Вахновка было вызвано 50 казаков для подавления взбунтовавшихся крестьян, требовавших 60 десятин пахотной земли и 100 десятин угодий у помещицы Крупинской. В 1882 г. 200 крестьян из имения Карвицких в селе Полынка под Новоград-Волынском разрушили кирпичный завод. Во время проведенной под командой волынского губернатора акции было арестовано 60 мятежников. Сулятицкие не могли справиться с бунтом крестьянок в селе Лядова Могилевского уезда, пока туда не прибыло две роты солдат. В 1883 г. в имении Тшечяков в селе Гуничи Овруцкого уезда вернуть захваченные спорные земли удалось после военной операции, во время которой крестьянки дрались палками, а мужики выгоняли скот, используя его как живой щит против армии. После возвращения спорной земли помещик хотел построить там постоялый двор, однако крестьяне вновь захватили ее, и только после телеграммы к губернатору и его приезда с каждого крестьянина удалось взять слово уважать чужое имущество 1039 .
1039
Пойда Д.П. Крестьянское движение. С. 278 – 288.
Вдумчивый отчет киевского губернатора С.Н. Гудим-Левковича за 1883 г. хорошо отображает тупик, в который зашла российская земельная политика: «Печальные недоразумения, вызванные в некоторых случаях самовольными захватами со стороны крестьян владельческих полей и пастбищ, потребовали даже в последнее время особо строгих мер взыскания с виновных, в видах водворения должного порядка…» Все это, по его мнению, свидетельствовало о том, «что основы гражданственности – собственность и ее неприкосновенность – переживают в сознании народном какой-то болезненный кризис». Он признал, что поведение крестьян было предопределено несправедливым разделом земли, и даже заметил, что эти конфликты «пока обращают на себя мало внимания. Но в действительности, и особенно с временем, с дальнейшим осложнением жизни, [они] могут представить весьма серьезные препятствия в правильном течении гражданского развития народа».
Проницательность губернатора проявилась и в негативной оценке предоставления земель по великорусскому образцу сельскому обществу, а не на двор, из-за чего оформленные участки не могли быть превращены в индивидуальные, и крестьяне не знали точно, где расположены их собственные части. Несомненно, по мнению губернатора, крестьяне в значительной степени продолжали жить по старинке, отсутствие же при этом четкости в разделении земельной собственности и кадастра могло оказаться крайне опасным в будущем, ибо какой может быть цена собственности с плохо установленными границами? Он также подчеркивал, что корень зла, источник всех проблем в деревне, проявившихся после отмены крепостного права, заключается в том, что «юридически права крестьянина не имеют ни силы, ни значения».
Источником еще больших конфликтов губернатор считал проведение межевых работ и надеялся, что благодаря административной реформе и реформе местного самоуправления (они последовали в Центральной России лишь в 1889 – 1890 гг.) будет возможно, несмотря на отсутствие земств в западных губерниях, нормализовать жизнь в крае, упразднив «слишком несправедливые и слабые волостные суды и создать орган местной власти, близкий к народу, связанный с ним традициями и своим имущественным интересом…». Таким образом зарождалась идея «земских начальников», российских защитников и опекунов неблагонадежного крестьянства 1040 .
1040
ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 537. Спр. 230.
Из сервитутов, существовавших в 1863 г., наибольшие трения между землевладельцами и крестьянами вызывало право на выпас скота. Д.П. Пойда приводит впечатляющий перечень случаев, когда применение силы было не меньшим, чем при спорах о земле, с которыми конфликты из-за права выпаса часто пересекались.
Столкновения происходили в большинстве случаев между крестьянами и польской дворней, которую посылали прогнать непрошеных гостей и их скот. Случалось, что драки приводили к гибели людей. Разъяренные крестьяне часто целой толпой уничтожали все изгороди, тем самым усугубляя у помещиков ощущение, что они живут на осадном положении. Нападающие засыпали выкопанные за большие деньги рвы, разрушали изгороди, захватывали помещичьи угодья. Не было ни одной польской помещичьей семьи, которая бы не прошла через подобные конфликты. Им часто приходилось видеть застреленного лесничим крестьянина, управляющих, побитых крестьянами, или детей, которые тонули в реках, пытаясь убежать от преследовавших их слуг, посланных сторожить помещичью собственность.