Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)
Шрифт:
С польской стороны определенное сожаление по поводу сказанного выразила лишь интеллигенция. Врач из Каменца, который подписал статью инициалами «A.J.», клеймил эксплуатацию 17 862 рабочих на 49 польских сахарных и 128 винокуренных заводах Правобережной Украины. Он также отмечал, что жалобы работодателей были неадекватными: «Я сомневаюсь, чтобы взаимные обязательства или судебные преследования виновных смогли чем-то помочь. Думаю, конфликтов можно быстрее избежать благодаря соответствующей оплате, хорошему и здоровому питанию, добросовестной опеке работодателя. Одним словом, следует вникнуть в проблемы этой челяди, которую сам народ называет темными и ограниченными “наймитами” и которую часто, а то и всегда обманывают» 1528 .
1528
Ibidem. 1884. № 23. S. 7.
В июне 1886 г. правительство приняло закон «Об утверждении проекта правил о надзоре за фабричной промышленностью, о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции» (от 3 июня 1886 г.) и «Положение о найме на сельские работы» (от 12 июня 1886 г.), предусматривавшие введение контроля в фабричной промышленности и сельском хозяйстве. В них, однако, гораздо меньше внимания было уделено охране прав сезонных рабочих, чем мерам по их принуждению. Работодателям рекомендовалось производить оплату вовремя, деньгами, а не натурой, обеспечивать соответствующим питанием, давая «хорошую крестьянскую еду», оказывать врачебную помощь. При этом предусматривался целый ряд ограничений относительно найма, не была установлена длительность рабочего дня, вне контроля оставался женский и детский труд, а разнообразные штрафы предоставлялись усмотрению дирекции 1529 .
1529
ПСЗ-III. Т. VI, 1886. № 3803 – Положение о найме на сельские работы; Анфимов А.М. Крупное помещичье хозяйство. С. 48 – 49.
Русская пресса вместо того, чтобы обращать внимание на то, что происходило в Великороссии, с радостью разоблачала злоупотребления в польских имениях Подольской губернии. Рассказывалось о вербовщиках, которые добирались даже до Смоленской губернии в поисках живого товара, давали по несколько рублей задатка и оставляли бедняг без средств к существованию на волю дирекции. Наемные рабочие трудились без выходных и карались за побег одного из членов бригады по принципу круговой поруки. В 1889 г. «Kraj» описывал сезон уборки сахарной свеклы на огромных полях под Белой Церковью и Уманью. Между имениями перемещались тысячи крестьян, завербованных в соседних Звенигородском и Балтском уездах. В этот поток, который «Kraj» сравнивал с «рабочей Калифорнией», вливались целые села, люди шли под звуки скрипки и бубна в одной рубашке, работали несколько недель кряду, с дневным заработком по 25 – 30 копеек мужчины, 20 – 25 – женщины и 10 – 15 – дети. Несмотря на плохое питание (следует также учитывать два постных дня в неделю), они поддерживали свой дух пением и танцами. Впрочем, тяжелая работа в поле была не такой изнурительной, как на фабрике 1530 .
1530
Статья из «Русских ведомостей» была перепечатана еженедельником «Kraj». См.: Kraj. 1887. № 15. S. 13; 1889. № 25. S. 14.
В 1890-х гг. множились примеры эксплуатации безропотных и наивных крестьян. В. Залеская описывала экономов имений, которые, вербуя бедняков, заманивали их скорее обманом, чем хорошей платой. Нужный эффект производило привлечение крестьян с помощью музыки, например игры на шарманке – редкого для села инструмента. Иногда вербовщики устраивали целые представления с обезьянками, собирая толпу любопытных и сразу заключая договор с доверчивыми зеваками. Помещики, как правило, следили за своими соседями, и любое повышение платы вызывало возмущение, поскольку действовала неписаная договоренность о поддержании определенного минимума. Врачей, прикрепленных к сахарным заводам, считали за неминуемое зло и относились к ним неприязненно. Маньковский не скрывал враждебного отношения к этим людям, беспокойным духом, проникнутым идеями прогресса, мешавшим обычной практике злоупотреблений. Он описывал, как Сулима, врач из Мошенского сахарного завода, который принадлежал его дяде Вацлаву Маньковскому, надумал собрать статистические данные о здоровье рабочих Ямпольского уезда и предложил коллегам помочь ему. Помещик не мог скрыть иронии по поводу этой «странной» филантропии, замечая, что бедняги, которых он нанял в Белоруссии (он называл их «лапотниками»), питались у него лучше, чем дома, и жили в лучших гигиенических условиях. Он утверждал, что они не были худыми и даже набирали вес, «несмотря на двенадцатичасовую смену на фабрике, и частые дополнительные три часа работы, за которые платили отдельно, когда надо было сложить свеклу в бурты». Врача, «который объявил войну мнимой капиталистической эксплуатации в нашем крае», ненавидели как Маньковский, так и полиция, поскольку он во все совал нос, предъявляя «безумные требования». Он требовал спускать использованную воду в поля, а не оставлять ее в отстойниках; выступал против кормления рабочих соленой рыбой из бочек и испорченными фруктами, что вело к разорению евреев-поставщиков. Кроме того, его никак не удавалось подкупить. Дядя Маньковского предлагал ему «королевскую плату», а тот лишь твердил, что «это взятка» 1531 .
1531
Biblioteka Jagiello'nska, Krak'ow. Rekopis 9827 III. S. 47; Biblioteka Narodowa, Warszawa. Rekopis 7985. S. 31 – 32.
В 1899 г. «Орловский вестник» писал, что сахаровары Киевской губернии приезжали в поисках рабочих даже к ним. Как правило, нанятым давали задаток и оплачивали проезд только до места работы, а обратный путь – нет, поэтому по возвращении домой они оставались практически без гроша 1532 .
На Правобережной Украине, а также в Белоруссии сезонные рабочие получали самую низкую плату во всей Российской империи. Небольшое повышение было сделано лишь в 1906 – 1907 гг., чтобы приостановить беспорядки среди украинского крестьянства. В этот период за работой сезонных рабочих на полях следили кавказские казаки.
1532
Хозяин. 1899. № 11. С. 372. Цит. по: Анфимов А.М. Крупное помещичье хозяйство. С. 52 – 62, 264.
Следует сказать, что сельский пролетариат, появившийся в результате развития новых капиталистических отношений в сельском хозяйстве, не был ни достаточно организованным, ни достаточно многочисленным, чтобы оказать давление на работодателей, от которых зависела его судьба. Общий уровень культуры этих людей был весьма низким, работа носила временный характер и не позволяла, как этого хотелось бы марксистским идеологам, объединиться им в отдельный класс. Даже если присоединить к «вольнонаемным» работникам рабочих городских перерабатывающих фабрик, железнодорожных мастерских и сахарных и винокуренных заводов, мастеровых из средних и мелких мастерских, то пролетариат Правобережной Украины можно описать как небольшую группу в несколько десятков тысяч лиц, живущих в крайней нищете, достаточно безразличных к проблемам края, а то и совсем оторванных от местного украинского населения. Даже нищие крестьяне, которых нанимали на временную работу в соседние уезды, не находились в столь плачевном состоянии.
Иностранные колонисты
В первой главе этой части было показано, насколько существовавшая польская система землевладения нуждалась в иностранцах, а еще больше – в евреях, чтобы противостоять наступлению российской власти. Польские землевладельцы, конечно, были в меньшей степени и иначе связаны с этими «чужаками», чем с интеллигенцией, хотя теснее, чем с сельским пролетариатом. Поэтому наше описание существовавшей «системы» необходимо завершить характеристикой этих групп, которые, несмотря на свою этническую и культурную замкнутость, были частично, а то и полностью обязаны своим социальным статусом польским землевладельцам. Мы коснемся лишь того, как эти группы втягивались в борьбу за землю.
Уже в XVIII в. немцев часто привлекали для оживления работы на многих волынских мануфактурах, например фабрике фарфора в Корце, полотняной фабрике под Луцком или стекольном заводе в том же районе. Стоит отметить, что приглашение иностранных колонистов издавна было связано не только с намерениями распространить технический прогресс, но и с ощутимой нехваткой «третьего сословия». Привлечение внешней группы давало возможность сохранить социальную структуру в прежнем виде. Именно этим руководствовалась Екатерина II, пригласившая немцев поселиться на Волге. Похожие планы вынашивали авторы польской Конституции 3 Мая, в которой целый раздел был посвящен привилегиям для иностранной рабочей силы, оседавшей в Речи Посполитой. Настоящая же потребность в иностранной рабочей силе возникла в польских имениях лишь накануне отмены крепостного права. Напуганные призраком «воли», которую должны были получить местные крестьяне, уставшие от постоянной вражды с селом, землевладельцы решили, что смогут избежать проблем с опасными соседями, пригласив колонистов из чешских, словацких и силезских земель. Подобная тенденция проявилась и в Белоруссии, Литве и Привислинском крае 1533 .
1533
Medrzecki W. Wojew'odztwo. S. 64 – 67. На этот же феномен обратили внимание Кеневич и Жултовская. См.: Kieniewicz S. Dereszewicze. S. 87 – 88; Z'oltowska J. z Puttkamer'ow. Inne czasy. S. 21 – 22.
Ввоз рабочей силы, известной трудолюбием и серьезным отношением к труду, да еще и католической, казался выходом для тех помещиков, кто не мог прийти к согласию с местными крестьянами, которых они считали отсталыми, непокорными православными «схизматиками». Выгоды от появления в украинских губерниях иностранного элемента стали еще очевиднее после объявления указа 1865 г., который запрещал лицам польского происхождения покупать новые земли. Кое-кто из поляков, не желая уступать свою землю русским, предпочитал продать или отдать обанкротившееся имение в аренду немцам. С колонизационной волной было также связано проведение уже упомянутой массовой вырубки лесов. Землевладельцы продавали большие участки леса и поручали проведение вырубки иностранным колонистам, затем разрешали им корчевать пни и отдавали расчищенные под пашню участки им в аренду 1534 . Необходимо также отметить, что наплыв немецких колонистов в Волынскую губернию происходил одновременно с массовым выселением чиншевиков.
1534
Cichocka-Petrazy'nka Z. Zywiol niemiecki na Wolyniu. Warszawa, 1933; Idem. Kolonie czeskie na Wolyniu. Warszawa, 1927. Попутно стоит отметить, что после отмены рабства в 1848 г. французские колонизаторы на Антильских островах действовали так же, ввозя рабочую силу из Азии, чтобы избежать конфликтов с местным черным населением.
Это явление быстро вызвало беспокойство властей. В 1873 г. генерал-губернатор Дондуков-Корсаков обратил на это внимание министра внутренних дел Тимашева. Последний не нашел в этой ситуации ничего особенного; того же мнения были власти в Варшаве и Вильне. В мае 1874 г. Комитет министров опять заинтересовался данным вопросом, а в июне следующего года Тимашеву поручили подготовить общий отчет, материалы к которому полиция представила через год. Было принято решение о проведении с 1880 г. натурализации, но это трудновыполнимое условие не остановило потока эмигрантов.