Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)
Шрифт:
Ванда Залеская, типичная представительница землевладельческой шляхты, писала, что эти люди «происходили, как правило, из “иной сферы” и так никогда и не слились с местными гражданами. Они образовывали своего рода клан и держались вместе. У них были деньги, часто большие, но у них не было ни “происхождения”, ни образования, ни воспитания, а потому их “не принимали”. На Кресах достаточно остро реагировали на то, “кто от кого происходит”, на культуру, поведение, “манеры”. А культуры со всеми ее “тонкостями”, ясное дело, нельзя приобрести на протяжении одного поколения… Друг у друга бывали те, что из дворцов, и те, что из скромных усадеб. Новыми людьми никто не пренебрегал, просто им давали время, чтобы они перестали быть новыми» 1510 .
1510
Biblioteka Jagiello'nska, Krak'ow. Rekopis 9827 III. S. 97 – 98.
Если земельная элита с такой неохотой относилась к тому, чтобы обновить позолоту на своих поблекших гербах, то как же она могла воспринимать армию уполномоченных, управителей, поставщиков, администраторов, экономов, счетоводов, винокуров и других? На кого возлагалась ответственность за функционирование всего имения? Уже было показано, насколько эта категория людей, которые также вышли из легитимной, но безземельной или малоземельной шляхты (о евреях и иностранцах пойдет речь ниже), солидаризировалась со своими хозяевами в эксплуатации крестьян и чиншевиков. В предыдущих главах они были показаны в качестве исполнителей решений о выселении и верных защитников имений. Многие из них вписались в капиталистическую трансформацию общества благодаря приобретенным техническим навыкам. Достаточно многие получили агрономическое, инженерное или юридическое образование.
Их образ жизни был очень комфортным. По свидетельству В. Подхорского, в 1909 г. они получали совсем небольшую денежную плату, но его главный администратор 240-десятинного имения сверх 25 рублей ежемесячно имел большие натуральные льготы: дом с 8 комнатами и садом, дрова для отопления, слуг, четверку лошадей, 10 коров и столько птицы и мелкого домашнего скота, сколько захочет. Это было обычное вознаграждение за такой вид работы 1511 .
Еще лучше жили высшие кадры служащих сахарных заводов, например родители Ярослава Ивашкевича. С целью скрыть свое происхождение в коммунистической Польше, а также из-за снобизма, нередко свойственного упомянутой среде (разные его оттенки можно встретить в произведениях В. Гомбровича, выходца из Литвы), Я. Ивашкевич называл себя «сыном бухгалтера». Он даже написал определенно автобиографическое произведение под названием «Гиларий, сын бухгалтера». Юность писателя на Украине прошла в атмосфере, характерной для богатой шляхты: его отец был скорее директором, чем простым бухгалтером. На якобы «маленьком» сахарном заводе в Кальнике он был выше по положению «чиновников, скромных людей, почти исключительно поляков, создающих демократическую, не лишенную элементов воспитанности среду, потому что в основном они происходили из шляхты».
1511
Ibidem. Maszynopis № 9131. S. 115
По своему образу жизни семья Ивашкевичей стояла значительно выше этой «демократической» среды. Их дом сохранил давнюю структуру шляхетской усадьбы. Одно из зданий предназначалось для слуг и портных, а также приживалки, у них были повара и кухарки. Впоследствии материальное положение отца улучшилось, семья стала устраивать приемы и ездить за границу, заботясь о сколь можно более основательном воспитании детей. Однако сын заводского служащего мог бывать в аристократических салонах лишь благодаря альтруистической снисходительности аристократов. Мать Ивашкевича, урожденная Пёнтковская, сирота, была воспитанницей богатой семьи землевладельцев Таубе. Она выросла вместе с двумя их дочерьми, которые вышли замуж за братьев Шимановских. Только желанием закрепиться на высшей ступеньке социальной лестнице можно объяснить то, что писатель называл себя «кузеном» знаменитого композитора Кароля Шимановского, о музыке которого он так много писал. В данном случае, в отличие от приведенных выше примеров, общение между представителями интеллигенции и аристократии было естественным, основанным на общей любви к искусству и литературе. В прозе Ивашкевича лишь изредка пробивается чувство восхищения аристократией, свойственное «сыну бухгалтера».
«Нашей “Стороной Германтов”, – пишет он, – был Дашев, когда-то резиденция Текли Потоцкой, а в то время ее внучки, княгини Четвертинской, primo voto 1512 Жевуской. Вид этой светской дамы на почетном месте в дворцовой часовне Дашева, куда мы ездили каждое второе воскресенье, вид самого прекрасного дворца, расположенного посреди местечка над рекой Соб, великолепный, прекрасный парк “Пелла”, куда мы ездили собирать цветы для украшения стола накануне Пасхи, – таковы мои замечательные воспоминания о Дашеве» 1513 .
1512
Primo voto (лат.) – в первом браке. (Прим. пер.)
1513
Iwaszkiewicz J. Ksiazka. S. 7, 9 – 10, 16, 31, 38, 51.
Однако подобное гостеприимное и толерантное отношение было скорее исключением. Ивашкевич охотно подчеркивал, что, несмотря на хорошее материальное положение его родителей, «он не имел возможности быть равным, поскольку та каста была отделена глубокой пропастью от сферы, к которой принадлежал» он.
Хотя благодаря своему труду и квалификации официалисты имели значительно более высокий уровень жизни, их положение было в известной степени шатким из-за нехватки соответствующей законодательной базы и полной зависимости от собственников. Это положение не изменилось вплоть до 1917 г., а кое-где и до 1920 г. Значительная часть этой группы имела только среднее или даже начальное образование, которое гарантировало скромный достаток. Многие смогли получить образование лишь благодаря помощи или займу, сделанному кем-то из доброжелателей родителям, которые также были официалистами. Уже говорилось, насколько беспокоились о своем польском персонале Браницкие из Белой Церкви. В 1882 г. находившаяся на их содержании благодаря особой привилегии гимназия (она была объединена с остатками Винницкой польской гимназии, закрытой в 1832 г. и возобновленной в 1847 г.) приняла 47 стипендиатов семьи, причем 30 из них проживали в пансионе, построенном также на средства Браницких. В начале XX в. эта гимназия оставалась основной кузницей польских кадров в этой части Украины 1514 . Воспитанников русских школ, которые возвращались на службу к полякам, принимали на службу в первую очередь. Однако в 80-х годах XIX в. дало о себе знать «перепроизводство интеллигенции», явление, характерное уже в начале XIX в. для Виленского учебного округа.
1514
Wojciechowska-Zywultowska A. Biala Cerkiew.
Экономический потенциал Украины не мог «переварить» большую армию квалифицированных шляхтичей. Проблема стала настолько острой, что в 1887 г. граф Владислав Браницкий из Ставища организовал Общество помощи официалистам, призванное заниматься поисками работы для них в центральных губерниях России, на Кавказе или на востоке империи. Другого способа справиться с безработицей образованных поляков трех губерний не было. Первоначальный план предусматривал сбор средств для безработных: по 5 коп. с морга. «Kraj» дважды размещал объявление о создании фонда, но Браницкий отказался от его идеи, возможно, потому, что опасался быть заподозренным властями в подготовке заговора. В то же время он напечатал информацию о том, что в состав комитета вошли жена губернатора Дрентельна и «несколько русских и польских дам». Таким образом, вся деятельность Общества полностью была вписана в обычные рамки благотворительности официальных институтов. Михал Тшаска удивлялся на страницах еженедельника «Kraj», что в список безработных записалось лишь 70 лиц, тогда как их были тысячи. Он сожалел, что прекращен сбор средств, и требовал более подробной информации. Прошел год, и частная инициатива Браницких не принесла особых результатов. В бюро помощи (а не в Общество!) поступило 460 просьб, удовлетворить смогли только 72. Для этих людей удалось найти работу в Екатеринославской губернии 1515 .
1515
Kraj. 1887. № 12. S. 45; № 22. S. 14; 1888. № 4. S. 2 – 3.
Однако проблема и в дальнейшем оставалась нерешенной. Лояльное властям Сельскохозяйственное общество в 1890 г. занялось безработными, однако результаты его деятельности были мизерны, к горькому разочарованию официалистов и представителей свободных профессий.
Из публиковавшихся в еженедельнике «Kraj» в 1890 г. многочисленных статей корреспондентов с Украины, выходцев из этой среды, узнаем, что в дни контрактовой ярмарки и балов в Киев съезжались сотни безработных официалистов. Известный филантроп Леонард Янковский, председатель бюро Общества по трудоустройству, смог удовлетворить лишь 400 из 900 просьб. Анонимный автор сетовал, что не предусмотрено ни одной кассы для пенсионеров, что Общество остается бездеятельным, между тем как дивиденды от производства сахара непрестанно росли.
В статье за подписью «Один из официалистов» звучит еще больше горечи и возмущения: «Нужно признать, что частная служба влияет на мораль человека: редко когда она требует лишь ума и профессионального знания дела, в игру часто входят протекция, интриги, наушничество и унижение перед работодателями, которые вроде бы забыли, что человечное отношение к интеллигентным официалистам отвечает их собственным интересам».
Автор остро критиковал еврейские сахарные заводы сыновей Бродского, однако он не пощадил также русских и польских работодателей и их уполномоченных, которые увольняли людей по собственному произволу и давали такие рекомендательные письма, что уволенные уже больше нигде не могли устроиться. Автор выдвинул идею создания специального органа для защиты интересов этой группы, который принимал бы их жалобы, публиковал их в печати и защищал обиженных. «Мы живем в тяжелые времена. Ширится среди нас интеллигентный пролетариат [курсив мой. – Д.Б.]». Автор осуждал прием на работу иностранцев, в то время как дипломированная молодежь была вынуждена соглашаться на любой труд, а также мошенничество на судебных процессах, связанных с несчастными случаями на производстве (ожоги и т.п.) 1516 .
1516
Ibidem. 1890. № 5. S. 15; № 6. S. 13.
Впрочем, несмотря на полную безрезультатность, аргументированная мотивация жалоб свидетельствует о появлении радикальной польской мысли, о чем еще пойдет речь. Весьма выразительно проявилось стремление части официалистов к созданию профессионального союза по западному образцу, однако до 1905 г. подобная деятельность была запрещена. В то же время углубилась бездна между теми, кому удалось воспользоваться новыми карьерными возможностями, и теми, кто остался не у дел. В начале 1892 г. «Kraj» отмечал, что на протяжении года бюро по трудоустройству смогло обеспечить работой лишь 87 лиц (среди них 16 управяющих и 22 эконома). На контрактовых ярмарках в Киеве становилось особенно заметно тяжелое положение безработных: «Среди гостей, как всегда, было много официалистов, выброшенных на улицу, и обанкротившихся арендаторов, которые толпились в передних местных тузов и бюро по трудоустройству Сельскохозяйственного общества» 1517 .
1517
Ibidem. 1892. № 5. S. 15.