Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793 - 1914)
Шрифт:
11 апреля 1833 г. предводитель волынской шляхты Габриель Ленкевич пытается еще раз вступиться за тех, у кого не было никаких документов: «Судьба таковых людей поставляет их в чрезвычайно смутное положение, ибо они по смыслу указа 19 октября 1831 года почитаться уже должны за бродяг. Так же темнота, непросвещение, невыразумение вещи и самая леность суть главной причиной сего несчастья». Он указывал на то, что они все еще надеются отыскать бумаги, подтверждающие славное прошлое их рода, а потому им следует дать отсрочку. 8 июня того же года Ламберт Понятовский, выступая от имени дворянского собрания Киевской губернии, спрашивает Левашова, нельзя ли задержать отправление подготовленных списков до тех пор, пока не придет сообщение об отсрочке, предоставленной Петербургом. Он указывал на то, что во многих случаях при выполнении приказа дела рассматривались в спешке, а отсрочка дала бы возможность пересмотреть некоторые из них. Оба представителя дворянства получили одинаково негативный и резкий ответ генерал-губернатора: «Остается ожидать успешного окончания сего дела и прекращения дальнейшей переписки».
Впрочем, не исключено, что поспешность и замешательство создали условия, благоприятные для сведения счетов между самими поляками. Достаточно вспомнить хотя бы о крайне завышенных данных о «преступной» шляхте в списках, поданных экономами во время переселения на Кавказ.
7 апреля 1834 г. предводитель дворянства Киевской губернии получил одну из весьма характерных жалоб: Ян и Василий Карасевичи обвиняли помещика Шимановского в том, что он записал их в крестьяне, потому что они бедны и не могут заплатить чинш. При этом они, как говорилось в прошении, располагали документами, удостоверяющими их благородное происхождение, которое было подтверждено ревизионной комиссией. Поскольку они были неграмотными, жалоба была составлена третьим лицом. В связи с ней Х. Тышкевич обратился к предводителю Киевского уезда, однако жалоба не принесла результатов 578 .
578
ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 1. Спр. 1225 – Доброжелательная позиция Г. Ленкевича и Л. Понятовского. ДАКО. Ф. 1238. Оп. 1. Спр. 14 – Негативная позиция Х. Тышкевича.
Уездным предводителям дворянства, хотелось им этого или нет, приходилось все время принимать участие в работе ревизионных комиссий при определении первых жертв. В ходе этого, несмотря на позицию губернских предводителей дворянства, проявилось негативное отношение помещиков к чиншевой шляхте, и, как следствие, в очередной раз дала трещину идея шляхетской солидарности. К концу 1833 г. в результате постоянных напоминаний Канкрина Левашову с требованием ускорить эту неприятную работу становятся видны ее результаты.
Левашову удалось получить от трех гражданских губернаторов данные по запросу военного министра о количестве рекрутов, ожидаемом от однодворцев. В ноябре гражданские губернаторы сообщили о количестве деклассированных шляхтичей на основании данных комиссий.
Долой шляхетскую солидарность!
Более 70 тыс. деклассированных на 410 тыс. польского населения – неплохой результат, однако аппетит приходит во время еды, и царские власти на этом не остановились. Внимательные члены Комитета западных губерний заметили, что шляхта, не имевшая земли до 19 октября 1831 г., приобрела ее позже, по всей видимости желая получить право перехода в первый разряд. Министр юстиции решил, что с подобными уловками не следует мириться. 16 января 1834 г. Комитет получил распоряжение императора немедленно взять эти имения под опеку, а позже продать их в течение трех лет.
Прибыли, полученные от продажи поместий, должны были поступить в государственную казну. Одновременно с этим было решено на всякий случай перепроверить статус шляхты, уже признанный нерушимым, в связи с чем Герольдии было поручено проверить ее родословные записи 579 . На заседании Комитета 9 марта 1835 г. было принято решение заставить тех, кто не пройдет ревизию, подписать обязательство продать землю в течение трех лет.
Наиболее эффективную идею, способствовавшую запуску всего механизма, подала волынская полиция. Она обнаружила, что шляхта этой губернии совершила проступок при «выдаче» деклассированных, т.к. последних оказалось втрое меньше, чем в двух других губерниях. Кроме того, представители волынской шляхты и, прежде всего, волынский предводитель Г. Ленкевич не оказались в достаточной степени требовательными. С легкостью была установлена одна из причин «отсутствия успеха». 9 февраля 1834 г. царские жандармы заметили, как до этого в ноябре 1832 г. заметил генерал-губернатор (но воздержался от дальнейших шагов), что большое количество подтверждений дворянства было выдано уездными дворянскими собраниями уже после 19 октября 1831 г. Житомирский полицмейстер, не колеблясь, приказал своим подчиненным самим передать в казну список всех «так называемых дворян», утвержденных после упомянутой даты, для немедленной записи в однодворцы. Он предполагал, что, возможно, после таких мер волынская шляхта перестанет искать пути обойти закон. Он также добавлял, что в конечном счете лишь сыновья истинных дворян имеют право на титул, а все родственники в боковой линии подлежат деклассированию.
579
ЦДІАУК. Ф. 442. Оп. 1. Спр. 1225. Призыв, опубликованный в «Сенатских ведомостях», был передан Левашову 5 февраля 1834 г. Взаимодействие дворянских собраний с Герольдией в 1833 – 1834 гг. оставалось ограниченным. См. переписку между ними в: Ibidem. Спр. 1439. В действительности подтверждение дворянских званий землевладельцев начнется лишь после 1847 г. См. гл. 4 этой части.
Предводитель волынского дворянства Ленкевич естественно не мог не взяться за перо и не выразить протест, с которым в первую очередь он обратился к Левашову, указывая на то, что подобными действиями попираются права шляхты, защищаемые дворянскими собраниями. Он обвинил гражданского губернатора в злоупотреблении своими полномочиями и потребовал вмешаться в это дело 580 .
Через неделю он позволил себе обратиться к генерал-губернатору по-французски, на языке светских людей, подчеркивая, что социальные потрясения такого масштаба приведут к человеческим трагедиям. Он писал: «Считаю своим долгом уведомить Вас об обстоятельствах, которые могут привести к актам отчаяния, пример которых мы имели не так давно, когда одна женщина нашего сословия покончила с собой из-за отчаяния о своей дальнейшей судьбе. При семьях помещиков Волынской губернии живет много шляхтянок, кузин, служащих у них, или состоящих на попечении и на средства главы семейства, которые нигде не записаны, не имеют ни одного паспорта, поскольку он им не был нужен, так как они всегда находились дома. Теперь же, когда им грозит необходимость получения письменного вида, которого у них никогда не было, они плачут и горюют, а из губернии все приходят грустные новости по этому поводу…» В заключение волынский предводитель просил найти «быстрое средство и облегчить страдание стольких людей» 581 .
580
Ibidem. Спр. 1225 – Письмо Г. Ленкевича В. Левашову от 10 марта 1834 г.
581
Ibidem – Письмо от 16 марта 1834 г. 26 октября 1834 г. предводитель дворянства Киевской губернии Х. Тышкевич подобным образом выразил протест против разорения тех, кто недавно приобрел землю, а также в связи с отсутствием доверия к дворянским собраниям.
Однако царских бюрократов подобные вопросы вовсе не волновали, напротив, пример Волынской губернии им показался замечательным, и 28 августа 1834 г. на представление Комитета западных губерний царь утвердил новые обязанности полиции, которые были распространены и на другие губернии. С этого времени дворянские собрания, на которые возлагалась все еще значительная часть работы по проведению ревизии, утратили одно из основных преимуществ – право регистрации доказательств благородного происхождения и выдачи соответствующих документов.
На протяжении следующего, 1835-го, года царская администрация никаких новых мер в этом направлении не предпринимала, она как будто пыталась обрести второе дыхание. Это объясняется двумя причинами: сначала следовало «урегулировать» положение 70 тыс. исключенных, приспособить их к новым условиям жизни, а новому генерал-губернатору трех губерний было необходимо время, чтобы войти в курс дела, в конце 1834 г. граф А.Д. Гурьев сменил на этом посту В.В. Левашова. Следует, однако, отметить проявление особой строгости со стороны казенных палат в тот год. Недовольство последних вызывала необходимость записи новых однодворцев, поэтому они требовали также предоставления признанных фальшивыми свидетельств о принадлежности к «прежней шляхте». Таким образом, они хотели предотвратить проникновение в категорию однодворцев помещьчьих и государственных крепостных, что повысило бы их социальный статус! 582
582
Ibidem. Ф. 442. Оп. 66. Спр. 166.
Однако передышка в деятельности царской администрации была недолгой. Вновь волынская полиция оказывается на острие борьбы с шляхтой. Особенно отличился капитан Бек, офицер жандармского корпуса, сразу после нескольких рапортов завоевавший благосклонное отношение Гурьева. Его не удовлетворило то, что дворянские собрания лишь теперь были лишены права выдавать подтверждения, и он предложил провести перепроверку выданных после 19 октября 1831 г. подтверждений. Выдвинутые им 22 мая 1836 г. причины проведения ревизии уже известны: как и ранее, речь шла о необходимости увеличения рекрутского набора и недостаточных суммах собираемых налогов. Он также указывал и новые причины: жалел, что полиция действовала недостаточно энергично и не конфисковала все подозрительные документы, в связи с чем среди выданных в спешке дворянскими собраниями подтверждений было большое количество поддельных, изготовленных некими Куликовским, Одынецким и другими. Он выслал одного из своих подчиненных для проверки четырех сел Житомирского уезда, в результате было выявлено одиннадцать недействительных документов и пять фальшивых генеалогий, составленных Куликовским, Пентковским и Осецким. В данном случае речь шла о 28 душах мужского пола, уклонявшихся от уплаты налогов и несения военной службы 583 . Вывод рапорта был очевиден: конфисковать как можно больше подтверждений и передать их на проверку в комиссии.
583
Ibidem. Ф. 442. Оп. 1. Спр. 2168. Речь идет о большом деле «О лицах из бывшей польской шляхты, не вписанных в классы, подлежащие налогообложению вследствие их принадлежности к группе дворян», которое охватывает период с 1836 по 1850 г. на 929 страницах. Все далее цитируемые документы, если нет дополнительной сноски, относятся к этому делу. О сложившейся традиции подделки патентов на принадлежность к шляхте, в особенности в Подолье, см.: Jedlicki J. Klejnot i bariery. S. 366.
Сначала Гурьев удовлетворился тем, что 30 мая попросил Бека расследовать дело фальсификаторов, но 2 июня Бек подлил масла в огонь, сообщив, что обнаружено еще 20 случаев незаконной записи в дворяне дворянскими собраниями в 1832 – 1834 гг.: «…злоупотребление сего рода в Волынской губернии так обширно, что оно разлилось во все отдаленные концы ее. За всем тем, я употребляю все зависящие со стороны моей скромные меры для открытия, кому именно и когда выданы были депутатским собранием неправильные выписи о дворянстве и в последующем буду иметь честь доносить Вашему Сиятельству». Он также возвращался к идее создания особой комиссии и надеялся, что гражданский губернатор Н.В. Жуковский поддержит его идею.