Гордое сердце

Поттер Патриция

Ночная сырость сковала ее. Послышался вой койота. Она плотнее закуталась в одеяло. Вспомнилась вечерняя стычка с Пикерингом. Сначала лейтенант наотрез отказался выделить арестованному одеяло, но потом уступил. Но когда она сказала, что негуманно гнать человека пешком по жаре, он заявил, что обсуждать это бессмысленно. Преступник в одном фургоне с жертвой – абсурд. «А если верхом? » – предложила она. «Полная чушь! Маккензи – отличный наездник. Умчится даже в наручниках, потому что он – индеец. Хоть и наполовину… Индеец!» – повторил Пикеринг с ухмылкой, намекая

тоном, что она понятия не имеет об индейцах. Это ей-то не знать индейцев?! Эйприл вздохнула. Детство ее прошло на границе. На пост нередко наведывались индейцы в поисках заработка. Продавали, например, резные фигурки. Разные люди попадались среди них – хорошие и плохие. Она знает индейцев получше Пикеринга. Вот только удивительно, почему ни разу не встретилась с Маккензи. Скорее всего, он под началом у отца недавно. Возможно, под вымышленным именем. Что за наваждение! Вся поездка насмарку из-за этого человека, а мысли то и дело возвращаются к нему. Закрыв глаза, она попыталась заснуть. Но тут во сне завозился Дэйви. Понятно. Она встала и огляделась – лагерь спал мертвым сном. А где же часовые? Наверное, пошли проверять посты. Эйприл подняла сына, закутала в одеяло, повела в лесочек.

– Мамочка…

– Замерз, родной?

Плотнее прикрыв Дэйви одеялом, Эйприл пошла с ним назад. И вдруг возле стреноженных лошадей мелькнула знакомая тень.

Маккензи! Она сразу узнала его силуэт. Насмотрелась на него за день. Когда он закрыл ей рот рукой, даже не успела испугаться.

– Тише! – прошептал он.

Поняв, что она не станет поднимать шум, он взял на руки онемевшего от испуга Дэйви и крепко прижал к себе.

– Вы оба со мной. Ясно?

– Я ничего никому не скажу, обещаю. Пожалуйста, отпустите нас.

– Так я и поверил! Поступайте как знаете, но мальчика я забираю. Если пикнете, убью его. Не ожидал, что так получится, но теперь уж ничего не поделаешь. С лошадью умеете обращаться?

– Умею. А где же часовые?

– Пока без сознания, но, думаю, скоро оклемаются. Ну-ка возьмите их седельные мешки и скатайте постельные принадлежности, – приказал он, вскочив на своего коня и заботливо укутывая Дэйви одеялом. – Давайте сюда. И помните, ни звука! Ясно?

Эйприл поняла, что придется подчиниться, и кивнула.

– Быстро в седло – и за мной. – Он кивнул на низкорослую вороную лошадку.

Эйприл поежилась, увидев за спиной у него ружье, а на поясе кобуру с кольтом. Неподалеку различила на земле два неподвижных силуэта. Неужели он убил часовых? А может, и правда только оглушил? Господи, что ее ждет?

Спустя минуту они уже неслись галопом. Маккензи, прижимая к себе Дэйви, не оглядывался. Он знал: Эйприл скачет следом.

Глава четвертая

Разгоралась заря. Золотые полосы протянулись по предгорью. Медленно всплывало из-за скал солнце. На лазурном небе – ни облачка. День обещал быть жарким.

Эйприл кипела от негодования. Злость и ненависть к человеку, ехавшему преспокойно впереди, придавали сил.

Страха она не чувствовала.

Что может быть ужаснее собственной беспомощности? Она во власти этого человека. Вряд ли он причинит ребенку зло, но забыть слова, в которых прозвучала угроза, просто невозможно.

Всю ночь Эйприл безропотно следовала за Маккензи. Было холодно, и она продрогла до костей, несмотря на то, что в лагере натянула на себя все что можно и даже толстой вязки шерстяную кофту. Но как там Дэйви? Нагнав Маккензи на повороте дороги, Эйприл увидела, что ребенок, укутанный в одеяло, сладко спит в его объятиях. Ей сразу стало легче.

Она попросила отдать ей сына, но Маккензи лишь покачал головой.

Вот так! Роли поменялись. Теперь она – его пленница. И Дэйви. Эйприл ехала, вцепившись обеими руками в поводья. Когда-то она неплохо держалась в седле, но вот уже пять лет ездить верхом не доводилось. Господи, как она измучена! Вообще все это путешествие – суровое испытание.

Скорей бы привал. Но Маккензи, судя по всему, не собирался останавливаться. Можно подумать, он совсем не устал. Пикеринг говорил, что индеец превосходный наездник. Теперь она и сама это видит. Он и его конь словно одно целое. Ему и седло, по всей видимости, нужно лишь для поклажи. Навьючил на своего коня, приторочив к седлу, все, что удалось прихватить в лагере. Господи, хоть бы словом с ней обменялся! Эйприл вздохнула. Да что он за человек, в конце концов? Отобрал сына – и никаких угрызений совести. Правда, когда Дэйви заснул у него на руках, ее поразило непривычно мягкое выражение лица Маккензи. А может, это ей всего лишь показалось?

– Мамочка! – прозвенел тоненький голосок.

В мгновение ока Эйприл очутилась рядом.

– Я здесь, Дэйви, не бойся, сынок, – сказала она ровным тоном, стараясь успокоить ребенка. – Все в порядке.

Она подняла на Маккензи глаза. В ее взгляде была просьба подтвердить то, что она собиралась сказать.

– Скоро привал, сыночек, и там мы погуляем и отдохнем.

Маккензи кивнул. При этом он скользнул по Эйприл одобрительным взглядом, который ни с того ни с сего заставил ее затрепетать.

Вот это новость! Разве для нее так важно его одобрение? Да, ответила она сама себе без промедления. Да, потому что заслужить его совсем не просто.

Нет, она определенно не в своем уме! Эйприл задумалась. Это же преступник… Убил человека, грозился убить Дэйви… И его рука, конечно, не дрогнет, если придется выбирать между Дэйви и собственной свободой. О Господи, вместо того чтобы думать о том, каким образом заслужить его одобрение, не разумнее ли задуматься, как выбраться из ловушки, в которую она попала? Надо бежать… Но куда? Кругом незнакомая местность, враждебно настроенные индейцы. Им не выжить одним.

Они остановились возле ручья. Маккензи приподнял Дэйви и бережно опустил на землю, а потом кивнул Эйприл. Она правильно поняла этот жест: Маккензи останется в седле, пока она не спешится. Опасается, а вдруг она удерет. Чудак! Без Дэйви?

Конец ознакомительного фрагмента.