Гордый кадетский корпус
Шрифт:
Теперь, после её рассудительных слов, он и сам увидел, что не привидение болтается среди голых стволов, а горит магический огонь. То самое, чему учат на первых занятиях.
Марилев уверенно направил коня к источнику света. Вполне вероятно, что волшебник прогнал разбойников не потому, что они плохие, а потому что был занят, но стоит попытаться заговорить с ним и попросить ночлега.
Кобыла под Марилевом негромко заржала, и из темноты донеслось ответное ржание. Значит, у мага есть конь. Жеребец, судя по голосу. Да, вон его тёмная масса зашевелилась
Волшебник не спеша повернулся и обозрел тех, кто нарушил его покой.
— Мир, сила и время! — поспешно произнёс Марилев традиционное приветствие.
— И вам светлый путь! — неторопливо ответил маг.
Был он стар, морщинист, из-под шапки выбивались седые пряди, но глаза глядели с молодой уверенностью.
— Мы ученики кадетского корпуса, странствуем по своим делам. Едем на вакации в Орбот.
— Ночью и одни?
Голос тоже звучал молодо. Зычно должно быть гремел над полем брани. А по возрасту этот маг застал ещё и предельные войны. Много тогда крови пролилось, и до сих пор не всё отстроили, что в те годы сожгли.
— Так вышло, — коротко ответил Марилев.
Он готов был немедленно повернуть коня и удалиться во тьму, если маг не пожелает делить с ними очаг, но тот кивнул приветливо.
— Всякое случается. Милости прошу, дождитесь со мной дня, славные юноши. Ночные дороги небезопасны, да и холодны.
Марилев с готовностью согласился. Пока он помогал спешиться Ирре, устраивал её на куче хвороста возле огня, привязывал кобыл подальше от жеребца, всё время чувствовал на себе взгляд, ненавязчивый, но внимательный. Мага, казалось, искренне интересовал случайный дорожный знакомый.
Закончив с неотложными делами, Марилев назвал себя и представил Ирре младшим братом. Старого мага вряд ли обманет маскарад, но держаться своей версии надо до последнего, а может и не разглядит девицы под ворохом одежд.
— Я Керувей, тоже странствую по делам, — охотно вступил в разговор волшебник. — Правда, мой путь лежит на север. Навещу и ваш корпус, магистр Гергебрин мой старинный друг.
— Он наш преподаватель! — обрадовался Марилев.
Керувей улыбнулся, словно приветствуя его энтузиазм.
— Уложи-ка парнишку, Марилев, он продрог и устал, да расскажи мне как дела нынче в гордом кадетском корпусе.
Этому совету Марилев последовал охотно. Завернул Ирре в оба плаща и заботливо подоткнул края, чтобы ей не дуло. Заснёт она или нет — главное отдохнёт под надёжной защитой действующего мага.
Вопросы Керувея показались проверочными, человек, знакомый с корпусом и его порядками поверхностно обязательно сбился бы, отвечая, но поскольку в этом вопросе Марилев ничуть не уклонялся от истины, он подробно и откровенно рассказывал всё, о чём его просили.
Словно невзначай, Керувей предложил Марилеву подправить сникший было огонь. Пришлось отказаться.
— Нам запрещено пользоваться магией вне
Взгляд старика и так уже ставший мене острым, заметно потеплел.
— Наверное, вам, молодым и прытким это ограничение кажется ненужным. Вы ведь так много уже знаете и вполне способны справиться с заклинаниями, которым обучались.
Марилев об этом не задумывался. Есть правило, значит, его надо исполнять. Законы придумывают, чтобы был порядок, и следовать им полезно.
Керувей продолжал:
— Суть запрета в том, что самонадеянная молодость часто не может остановиться там, где следует. Так хочется показать вновь обретённое могущество родне и знакомым, заявить всем, что ты поднялся над обычным человеческим уровнем.
— Наверное, это правда, — согласился Марилев.
Он подумал, что, пожалуй, мучило бы искушение блеснуть искусством, отправься он на каникулы в поместье. Хорошо, что поехал туда, где его не знают. Хотя скорее он захотел бы попробовать себя, когда нет никого рядом, чтобы подсказать и помочь. В стенах кадетского корпуса ученик постоянно под надзором магистров и ошибки его не вызовут катастроф, да и оскандалиться не слишком стыдно — учишься ведь ещё.
— Воздержание от столь желанных упражнений должно воспитать смирение, помочь осознать себя взрослым, ну и не полагаться на магию всецело, потому что никто ведь не отменял обыкновенную жизнь.
Из-под вороха одежды донёсся тонкий голос Ирре:
— А если опасность и защитить себя больше нечем?
— Для того чтобы не попадать в такие истории, человеку нужен разум, мой юный друг, а если его нет, то поверь, и магия не поможет. Пустись вы с братом сквозь лес без оглядки, как раз попались бы разбойникам, которых я прогнал, но Марилев здраво держался в тени и стороной от дороги, вот и отвёл своим разумением беду. Геройствовать в таком деле было бы глупо. Обошёлся он без магии?
— Да. С ним не страшно.
Марилев от такого количества похвал смешался и не смог придумать, что сказать. Скромность он всегда считал лучшим достоинством воина.
— Вот и держись брата, — сказал старик и улыбнулся, словно себе самому.
Ирре затихла, наверное, заснула. Марилева тоже морил сон, но он крепился, и хотя огонь временами завораживал так, что сознание уплывало подобно тёплому воздуху над пламенем куда-то в небеса, старательно тряс головой, сознавая себя ответственным за подругу.
Под утро он всё же задремал и очнулся лишь, когда Керувей тряхнул за плечо. Маг уже сложил пожитки и стоял рядом с кадетами, собранный и подтянутый, несмотря на возраст. Марилев сразу глянул на Ирре, но она ещё спала, из-под плащей виднелся лишь край щеки, да тонкие пальчики, собравшие кулиской опушку у горла.
Марилев почтительно поднялся, и оказалось, что маг едва выше его ростом, а ведь ночью казался богатырём. В лесу ещё лежал сумрак, но уже угадывался близкий рассвет.
— Ваш обоз скоро будет здесь, — сказал Керувей. — Лучше вам путешествовать с ним.