Горе господина Гро. История, рассказанная сэром Кофой Йохом
Шрифт:
— Не дело, — флегматично повторил я.
— Ну вот. А когда вы сердитесь на Хумху, вы наглядно демонстрируете ему, что колдовство не сработало, — Джуффин обезоруживающе улыбнулся. — И знаете что? Мне, конечно, не нравится, что вы не в форме. Я предпочитаю видеть вас совсем в другом настроении. Но хорошо, что вы не сдаетесь. С этой точки зрения я даже рад, что к вам заявился призрак отца. Для того чтобы не сдаваться, нужен противник, заочно или задним числом такие вещи не делают. Только лицом к лицу. Так что все к лучшему.
Я, признаться,
— Не сдаваться изо дня в день очень утомительно, — сказал я наконец. — И, прямо скажем, в моем случае бесперспективно. Единственный выход — рассердиться как следует, одолжить у Шурфа Перчатки Смерти и собственноручно его испепелить. В смысле, не Шурфа, а Хумху, то есть его призрак… Но я пока не готов. Ради интересов дела — еще куда ни шло. Но уж никак не ради собственного удовольствия.
— Да ну вас. Кто же убивает ради собственного удовольствия? — изумился Джуффин. — Только совсем уж конченые безумцы. А это не ваша стезя. Новый Лойсо Пондохва из вас в любом случае не выйдет, и хвала Магистрам. Ну и вообще, постараемся обойтись без крови, вернее, без пепла. Положитесь на меня.
— Вы и сами знаете, что я не люблю полагаться на кого бы то ни было, кроме самого себя, — вздохнул я.
— Знаю. Именно поэтому и хочу вам помочь. В смысле, не ради удовольствия лишний раз вам досадить, просто возиться с людьми, которые всегда рады принять чужую помощь, — занятие, по большому счету, бессмысленное. Все равно что делать вклад в изамонский банк, владелец которого почти не пытается скрывать, что сядет на корабль и сбежит, как только наберет достаточно денег на несколько дюжин новых меховых шапок.
Я невольно улыбнулся, вспомнив, как недавно помогал коллегам из полиции заранее разузнать дату отъезда очередного такого жулика. Самое поразительное, что после трех громких скандалов с беглыми изамонскими «банкирами» желающие ссудить свои деньги неведомо кому, под проценты, выходящие за рамки здравого смысла, все равно находились.
— Так и знал, что вы меня обманываете, — сердито сказал призрак моего отца, влетая в распахнутое окно. — Говорили, дескать, дела, работа, убийцы, оставили меня скучать с несмышленой девчонкой, а сами сидите тут сложа руки и языки чешете.
— Сидим, чешем, — миролюбиво согласился Джуффин. — Приглядываем за детишками. Видите, сколько их тут у нас?
— Вижу, — с отвращением сказал Хумха. — Дети вообще довольно неприятные существа, но эти ваши — нечто из ряда вон выходящее. На их фоне мне даже собственный сын начинает казаться на редкость удачным ребенком.
— А разве ты не заметил, что это не дети, в смысле, вообще не люди? — спросил я. — Теоретически, ты такие вещи сразу должен подмечать.
— Я их не разглядывал, — высокомерно ответствовал призрак. — Какое мне до них дело?
— Это зрелище стоит того, чтобы уделить ему несколько минут вашего драгоценного времени, — льстиво сказал Джуффин. — Такого мир еще не видывал.
— Правда? —
Все-таки Джуффин вертит им как хочет, подумал я. Поразительно.
Призрак отсутствовал довольно долго. Наконец вернулся, изрядно озадаченный.
— Что это вообще такое? Откуда они взялись? Зачем все это? — сердито спросил он.
Можно подумать, мы с Джуффином самолично изготовили этих детишек ради удовольствия разыграть всеведущего Магистра Хумху Йоха.
— Удивительные существа, правда? — с энтузиазмом подхватил Джуффин. — Так, можете вообразить, выглядит горе — если изгнать его из страдающего сердца и отправить резвиться на воле.
— Выражайтесь яснее, — потребовал Хумха. — Горе, вы сказали? То есть каждый отвратительный ребенок — чье-то горе, насильственно извлеченное из несчастного?
Джуффин кивнул.
— Тогда вы ошибаетесь, полагая, что такого мир еще не видывал. Это не первый случай. Я сам не был тому свидетелем, но доподлинно знаю, что мой дед, Шутта Йох, собственноручно изгнал из себя горе и утопил его в Хуроне. После смерти молодой жены он остался с двумя сыновьями на руках и так страдал, что не мог заниматься воспитанием мальчиков. Наконец он решил, что так не годится, взял себя в руки и успешно избавился от горя.
— Утопил в Хуроне, говорите? — изумленно переспросил Джуффин. — Вы уверены?
— Я, молодой человек, привык отвечать за свои слова, — отрезал Хумха. — Если бы я не был уверен, так и сказал бы: «по слухам» или «согласно семейной легенде». Но дед вырастил не только моего отца, он и меня воспитывал. И не раз водил гулять на берег Хурона, показывал — вот на этом месте триста лет назад я утопил свое горе. Иногда выражался крепче. «Алчная тварь» — вот как он его называл. Теперь понятно почему.
— Значит, утопил. И после этого его душевные муки не возобновились? — Джуффин даже с места привстал, так ему было интересно. — Потому что я только что испепелил одно чужое горе. И его обладатель тут же снова начал страдать.
— Испепелил! — презрительно фыркнул Хумха. — Вы бы его еще из бабума расстреляли. Молодежь, что с вас взять… Мой дед был предусмотрителен: прежде чем изгонять из себя горе, изыскал способ избавиться от него окончательно. Понятно, что горе не человек, легких у него нет, следовательно, захлебнуться и утонуть оно не может. Но вода мгновенно пропитывает его насквозь и не дает всплыть на поверхность, что уже неплохо. А со временем горе просто растворяется в воде. Если вы поместите его в бассейн для омовения, вы получите концентрированный раствор горя, которым можно, к примеру, подпаивать тайных врагов — умереть не умрут, но радость утратят надолго, так что, вполне возможно, вскорости самостоятельно наложат на себя руки, если хороший знахарь вовремя не подвернется. Но река — совсем другое дело, их там сотнями топить можно, ничего не случится.