Горе от богатства
Шрифт:
Чарли держал в руках последний номер «Геральд». Он прочел крупный заголовок: «Самый большой в истории выкуп потребовали за возвращение миссис Александр Каролис!» – и в растерянности спросил:
– Они хоть представляют, что значит собрать наличными такую сумму? Раз похитители сумели вполне грамотно изложить свои требования, они должны понимать, что девяносто процентов твоего состояния – недвижимость и акции, их не переведешь в наличные за ночь.
– Бог его знает, – казалось, голос Александра вот-вот сорвется. – Мои банкиры сделали все, чтобы собрать требуемую сумму. Пинкертон нанял целую армию женщин,
На Центральный вокзал Александр отправился к шести часам в сопровождении Генри, Чарли и целой армии сыщиков Пинкертона. Чемодан везли на тележке. Джеймс Гордон Беннет пообещал, что репортеров не будет, если ему позволят опубликовать на следующий день подробный отчет о передаче денег.
Александр вошел в багажное отделение и спросил, есть ли для него письмо. Служащий равнодушно передал ему конверт. Записка была краткой.
«Садитесь на поезд, отходящий в 6.10 на Олбани, будьте один, чемодан возьмите с собой. Для вас заказано место 106».
– Не беспокойтесь, сэр, – сказал ему Пинкертон, забирая записку. – Мои люди уже в поезде. Я сейчас же телеграфирую в Олбани, чтобы там вас встречали. Мы выследим того, кто придет за деньгами.
– Только не задерживайте его, – попросил Александр. – Боже правый, только не задерживайте его до того, как он приведет нас к моей жене!
– Не волнуйтесь, сэр. Наша главная задача – обеспечить безопасность миссис Каролис.
– Мы будем ждать вестей у тебя в номере, – сказал Генри, тяжело опираясь на трость с серебряным набалдашником. – Удачи тебе, мой мальчик. До свидания.
До отхода поезда оставалось всего несколько минут, и носильщики поспешили внести чемодан в вагон. Александр занял свое место, понимая, что пассажиры вокруг – люди Пинкертона. Двери закрылись, раздался свисток. Александр оглянулся, пытаясь определить, кто из попутчиков похититель. Чемодан лежал на багажной полке всего в трех футах от него.
Проехали пригороды Нью-Йорка. Александр до боли сжал кулаки. Он молился про себя, заключая с Богом все мыслимые сделки.
«Пусть ей не причинят вреда, – повторял он как заклинание, – Боже, прошу тебя, пусть она не пострадает!»
Поезд приближался к северной окраине города, раскинувшейся на берегу Гудзона. На западном берегу уже виднелись скалы. Но к нему еще никто не подошел. Никто не попытался завладеть чемоданом.
Воображение рисовало Александру страшные картины, он не знал, где держат Мауру, в каких условиях, связана ли она, заткнут ли у нее рот кляпом. Проехали Тэрритаун и тюрьму Синг-Синг.
Если бы он не встретил первую разоблачительную публикацию Беннета так бурно, они могли бы помириться той же ночью. Александр был на седьмом небе от радости, когда узнал, что Маура провела лето не в Канзасе, когда увидел, как неподдельно она удивилась, услышав, что он думал. Но статья
Раздался паровозный гудок – проехали Пинскил. Природа здесь была изумительно красива. Извиваясь, петляла река, взмывали ввысь горы – Дандерберг, Нос Энтони, Сахарная Голова.
Александр не замечал ничего вокруг. Он знал, почему так рассердился на балу у миссис Бикман. Все, что Беннет написал о нем, – правда, ему было очень стыдно, мучило чувство вины.
Поезд миновал Вест-Пойнт и приблизился к Крод-Нест и Сторли-Кинг. Самое главное в жизни – уважение собственных детей и Мауры, но этого-то как раз и не будет, пока репортеры, вроде Беннета, публично обвиняют его в том, что он – источник страданий тысяч людей. Одной перестройкой доходных домов, которую он затеял, не обойдешься. Необходимо снести старые дома и построить на их месте новые, специально для малоимущих. Он начнет строить дома, которых еще никто в городе не видел. Он преобразит свою собственность, заставит Астора и других землевладельцев сделать то же самое.
Проехали Поукипси. К чемодану никто не подходил. Справа по ходу поезда возвышались горы Кэтскилз, зелено-, серо– и рыже-голубые. Александр вспомнил Тарну, боль захлестнула его, стало трудно дышать. Если бы отец тогда не умер! Если бы он не обидел Мауру, завещав Тарну Саше!
К Александру подошел проводник с письмом в руке:
– Простите, сэр. Перед отходом поезда в Ныо-Иорке ко мне подошел джентльмен и попросил передать вам это письмо после Поукипси…
Александр выхватил письмо из руки проводника.
«Примерно через пять минут поезд пройдет по мосту над рекой. Вы должны столкнуть чемодан с поезда так, чтобы он упал на землю со стороны Олбани. После того, как вы прочтете это, ни с кем не говорите. За вами следят, если вы заговорите с кем-нибудь, наш договор утратит силу. Вашу жену убьют».
Александр не колебался. Он скомкал записку и сунул ее в карман. Мужчина напротив вопросительно приподнял брови и поднялся. Александр оттолкнул его и вышел. Он не собирался открывать рот. Даже чтобы заговорить с Богом!
– Простше, сэр. – Сыщик стоял от него сбоку, глядя, как Александр достает чемодан. – Скажите, что в письме, сэр?
Александр, не обращая на него внимания, потащил чемодан к двери.
– Если вы собираетесь сделать тс, что я думаю, я очень не советую вам, сэр! Мистер Пинкертон сказал, что…
Поезд въехал на мост. Александр распахнул дверь. На лугу у реки стояла телега, запряженная лошадью, два человека выжидательно смотрели на поезд. Хлопала открытая дверь, ветер трепал волосы Александра.
– Я заставлю проводника остановить поезд, – закричал сыщик. – Мы догоним их в считанные минуты!
Огромным усилием Александр столкнул чемодан, ухватился за поручень и стал следить, как он летит вниз. Двое ожидающих бросились к месту падения чемодана. Александр повернулся и, прежде чем сыщик успел выполнить свое намерение, ударил его кулаком в челюсть. Когда подняли тревогу, поезд уже почти достиг Олбани.
– Вы все испортили, сэр! – в отчаянии сказал ему сыщик, когда несколько филеров выскочили из поезда и бросились назад к мосту. – Мы не сможем догнать их, не сможем преследовать…