Горе от богатства
Шрифт:
Александр сидел у себя в кабинете за письменным столом, опустив плечи и обхватив голову руками. Когда он наконец очнулся, на его побледневшем лице играли желваки.
Он вошел к Мауре в комнату. Она сидела, откинувшись на подушки. Глаза у нее сияли, лицо уже почти очистилось.
– Доктор Бриджес сказал тебе? Правда, замечательно? Останутся совсем незаметные шрамы. Один глубокий вот здесь, в конце левой брови, но его можно прикрыть вуалью, когда я буду выезжать, и еще один вот здесь, в уголке рта, но Кейтлин говорит, он больше похож на ямочку, чем на шрам.
Александр выдавил что-то похожее на улыбку. Письмо Кирона просто убило его, сил разделить с Маурой ее радость не осталось.
– Что случилось? – спросила она, нутром чувствуя неладное. – Что-то с Сашей?
– Нет, с ним все в порядке, он просто замучил Кейтлин. – Александр сел на край кровати. – Нам нужно серьезно поговорить, Маура. Ты поправляешься, надо многое обсудить.
Александр выглядел великолепно. Блестящие черные кудри спускались до ворота сорочки, золотая цепь от часов свисала из кармана жилета, обтягивающие, прекрасно сшитые брюки подчеркивали узкие бедра.
– Это касается нас с тобой? – Маура внутренне напряглась. Александр кивнул и вдруг засомневался, сможет ли сказать то, что должен. Ему хотелось прильнуть к ее мягким чувственным губам, перецеловать все шрамы у нее на лице, сказать, что они ничуть не испортили ее красоту, что он помнит, почему она заболела, что теперь она стала для него еще желаннее. Он хотел сказать ей, что никогда не встречал женщины прекраснее, великодушнее и мужественнее, чем она.
Александр встал и подошел к окну. Жалюзи были спущены, чтобы Мауре не приходилось напрягать глаза. Александр посмотрел на полоску стекла внизу окна. Через нее было видно часть вымощенного булыжником двора и краешек фонтана.
Не поворачиваясь к Мауре и стараясь говорить как можно равнодушнее, он произнес:
– Думаю, нам пора подумать об официальном разводе. – Он услышал, как у нее перехватило дыхание, но не повернулся. Не мог. – Я, конечно, хотел бы видеться с детьми. Часто. Но если ты захочешь уехать из Нью-Йорка, я не буду возражать, можешь забрать детей с собой. Я все равно буду приезжать к детям, где бы ты ни жила.
– Да, – с трудом ответила Маура. Он едва расслышал ее.
– Конечно, если ты этого хочешь.
– Думаю, так будет лучше для всех.
Она не ответила, Александр посмотрел на нее.
– Ты почти поправилась, мне уже нет нужды оставаться здесь дольше. Гейне сегодня утром вернулся. Прислуга тоже возвращается.
– А Саша? – спросила Маура, лицо у нее побледнело, глаза потемнели. – Что будет с Сашей?
– Он вернется со мной в гостиницу. Ему это не очень понравится, но маленький чертенок быстро ко всему привыкает. – Александр пошел к двери и на ходу, как бы между прочим бросил: – Кстати, там для тебя почта. Велю, чтобы тебе принесли. Думаю, опасность позади, тебе уже можно читать, но все же спроси у Бриджеса на всякий случай.
– Спрошу, – отозвалась Маура, – обязательно. Ты прямо сейчас уйдешь?
– Да, – ответил Александр, не понимая, как можно оставаться после того, что он ей наговорил. – Но я буду навещать тебя. Если хочешь.
– Конечно, – согласилась Маура. – Буду рада, спасибо.
Он не попрощался. Не мог. «Интересно, что она сделает, когда прочтет письмо Сэлливана? Если захочет, может уехать на Запад, не опасаясь разлуки с детьми». Александр не был уверен, что поступил правильно, поговорив с Маурой. Но тут же вспомнил Сашу. Позволить ей быть счастливой, пусть даже за счет собственного счастья – самое малое, что он может сделать для нее. Он вышел из дома, раздираемый противоречивыми чувствами. Есть дела, которые он слишком долго откладывал, и самое главное из них – встреча с Ариадной. Он должен сказать ей, что их роман окончен, но предстоящая сцена совсем не вдохновляла его. Маура попросила няню, чтобы ее никто не беспокоил. Ей нужно было остаться одной, чтобы осознать все случившееся. Как глупо было надеяться, что теперь все изменится! Их отношения остались прежними. Он не только не хотел возвращаться к ней, но даже согласился отдать Феликса и Натали, его не волновало, что он не будет с ними видеться. Он противоречит сам себе: сказал, что хочет видеться с детьми часто – и тут же разрешил ей уехать вместе с ними, куда она пожелает. Совершенно ясно, что ему безразлично, куда они уедут и сможет ли он встречаться с Феликсом и Натали.
В голове у нее стучало, невыносимо болели глаза. Можно забрать детей, уехать в Канзас и поселиться где-нибудь неподалеку от Кирона. Но она тут же отбросила эту мысль. Кирон ждет от нее совсем другого. Он хочет жениться на ней, а она никогда не выйдет за него замуж. Она очень любит его, но это не то чувство, которое она испытывает к Александру.
Когда доктор Бриджес разрешил Мауре просматривать почту и она прочитала письмо от Кирона, то тут же, не раздумывая, написала ответ:
«Не могу передать, как я рада, что у тебя ферма. Уверена, ты станешь прекрасным хозяином. Что касается моего приезда – это невозможно, Кирон. Я и правда ненавижу многое из того, что связано с именем Александра, но я люблю его. Сама не понимаю почему. Но это так. Я люблю его. Кирон, пиши мне, пожалуйста. Пиши, как лучшему другу. Ты – мой лучший друг».
Месяц назад Маура не написала бы так. Кирон был ее близким другом, но лучшим была Изабел. Они были близки, как сестры. Но именно по вине Изабел Феликс попал на борт «Росетты». Если бы он заразился оспой, как Саша, виновата была бы Изабел.
Александр давно уже попросил прощения за тот день, он искренне раскаивался, что взял мальчиков на борт, но Александр есть Александр, и Маура простила его. Изабел она не могла простить. Маура всегда считала, что Изабел ей так же верна и любит ее так же сильно, как она – Изабел. Но вместо того чтобы возмутиться, что Александр ведет Феликса туда, где наверняка должна присутствовать Ариадна, туда, куда Маура строго-настрого запретила ей отпускать Феликса, Изабел пошла на поводу у Александра. А эти ужасные фотографии, которые вызвали столько и причинили ей такую боль! Как только Маура окрепла, она стала обдумывать, куда бы уехать на отдых с детьми, Кейтлин и Бриджит. Ей понадобится много сил. Маура не сомневалась, что к концу лета Александр вплотную займется разводом. Ему нужен развод, чтобы жениться на Ариадне.
ГЛАВА 27
Мaypa очень озадачила доктора Бриджеса, когда сообщила что решила поехать на отдых в Ниагару.
– По-моему, в загородном имении вам было бы удобнее, прислуга, знакомая обстановка.
Мaypa покачала головой. Меньше всего ей хотелось в Тарну – слишком много воспоминаний связано с поместьем.
– Нет, – твердо ответила она. – Мне давно хочется увидеть водопад, я проведу там время, пока окончательно не поправлюсь. А потом мы побываем на Великих озерах, может, и в Чикаго.
Доктор непонимающе посмотрел на нее. Чикаго не то место, которое он посоветовал бы для выздоровления, особенно оспы. Утром в день отъезда Маура получила взволнованное письмо Изабел. «…Я ничего не знала о твоей болезни. Лотти Райнландер уехала к Бесси, она-то и рассказала нам, как тяжело ты больна. Почему мне никто не написал? Почему ничего не сказали? Благодарю Бога, что ты и Саша поправились. Очевидно, я не останусь здесь до конца лета, как намеревалась прежде. Возвращаюсь в Нью-Йорк на этой неделе. Как случилось, что ты заразилась такой опасной болезнью? Слава Богу, что Феликс и Натали не заболели. Целую, Изабел».