Горе побежденным
Шрифт:
В помощь 5-му отряду, что базировался на корейском побережье, придавался 6-й отряд под командованием племянника, которого порой именовали контр-адмирал Того-младший. В него входили четыре маленьких, старых и тихоходных крейсера — купленный в Чиле «Идзуми» и три ветерана войны с китайцами — «Акицусима», «Чийода» и «Сума». Они прикрывали главную базу флота Сасебо, сейчас пустынную.
Мало ли что придет в голову русскому адмиралу — возьмет и ударит по Нагасаки, а потом разгромит из пушек Сасебо — подход к ним с моря открытый. Правда, потом выйти в Цусимский пролив, пройдя проходом между Кюсю и островами Гото, будет крайне затруднительно. Туда без особой нужды и в тихую погоду сами японцы старались не соваться без крайней надобности —
Пролив между Кюсю и Хонсю, само «Внутреннее море» и проходы у острова Сикоку плотно перекрывали отряды миноносцев. Их прикрывал 7-й БО контр-адмирала Ямады, состоящий из старого броненосца береговой обороны «Фусо», дряхлого безбронного крейсера «Чокай» и четырех канонерских лодок преклонного возраста. Встреча с противником не сулила для них ничего хорошего, кроме очень быстрой смерти.
Но всю 3-ю эскадру было не жалко потерять в бою, реальной ценности она не представляла даже совокупно, и не стоила двух купленных в Италии новейших броненосных крейсеров. Самураи обязаны погибнуть, но должны встретить неприятельский флот, и дать возможность главным силам 1-й и 2-й эскадр успеть выйти в море и уничтожить зарвавшегося врага. Кроме того, в 3-ю эскадру дополнительно вошли два десятка вспомогательных крейсеров, что передвигаясь по трем линиям, наглухо перекрывали западный вход в Цусимский пролив между Квелпатром и островами Гото.
Большую помощь оказала императорская армия, выставившая по всему побережью островов цепь из наблюдательных постов, куда зачисляли отборные команды из выздоравливающих после ранений офицеров и опытных унтер-офицеров. Все они были обеспечены средствами наблюдения, от биноклей до подзорных труб, посыльными для ближайшей линии телеграфа, специально отпечатанными книгами с силуэтами русских кораблей. Благо фотографий хватало — во всех иностранных портах, где были стоянки русских кораблей, агенты и дипломаты делали фотографические снимки и рисунки. Кроме того, все посты получили четкие инструкции, также отпечатанные в типографиях — что делать, если будет замечена как эскадра, или отряд, и даже одиночный неприятельский корабль.
Сунгарский пролив, или Цугару тоже не остался без должного внимания. Стянув все силы к Цусиме, чтобы здесь дать генеральное сражение, перекрыв западное и южное направления, Хейхатиро решил на восточном проходе прибегнуть к временной обороне.
В самом узком месте пролива выставили три десятка минных банок — без малого почти две сотни мин. Мера временная — хороший шторм разметает заграждение, но сейчас оно замедлит продвижение русского отряда, если он там внезапно появится.
За минами находились несколько вспомогательных крейсеров, последние остатки, вся задача которых была простой — отправить радиограммы при появлении русской эскадры и бежать оттуда как можно быстрее. Шансов уйти от быстроходных крейсеров Рожественского было мало. Но они становились ничтожными, если с запада подойдут на помощь русским Владивостокские крейсера. Эти бронированные громилы, больше броненосца размерами, буквально утыканные 203 мм и 152 мм пушками, благодаря своему ходу в двадцать узлов, легко догонят плохо вооруженные пароходы с флагами Восходящего Солнца и быстро отправят их на морское дно. Прецеденты уже бывали, причем крайне скверные…
— Если в течение пяти дней русские не войдут в Цусимский пролив, то, значит, они избрали или восточное, либо северное направление, которое сейчас не прикрыто. Но посты там стоят, и оповещение будет послано вовремя — по крайней мере, на это можно надеяться.
Того призадумался — по расчетам выходило, что из двух десятков дозорных вспомогательных крейсеров, что сейчас осуществляли патруль в Цусимском проливе, можно было снять половину. И даже если русские попытаются пройти тайком, то у них мало что выйдет — первые две линии составят по шесть кораблей вместо семи. А в третью линию войдут большие миноносцы, благо их можно менять через двое суток. Тем более, в случае прорыва вражеской эскадры, они могут атаковать ее торпедами.
— Пожалуй, я так и сделаю — 16-го числа сниму десять «мару» и отправлю их к Карафуто, они перекроют северный пролив, — Того внимательно посмотрел на карту, прикидывая расстояние. Выходило, что эта десятка может перекрыть все подходы не только к Сахалину, но и на южной части Курильской гряды, образовав две линии. Расстояния там слишком большие, русским боевым кораблям потребуется бункеровка углем, и они могут загрузиться им с транспортов в Корсаковском посту, где крейсером «Цусима» был изловлен и потоплен прорвавшийся из Порт-Артура зловредный крейсер «Новик», причинивший массу хлопот.
— Вот там я их перехвачу и дам бой, — негромко произнес Того, еще раз измерив линейкой расстояние. Все правильно в расчетах. Русские корабли не прорвутся нигде — 1-я и 2-я эскадры Объединенного Флота их обязательно перехватывают у выхода из пролива, и, имея превосходство в скорости, навязывают бой. А ночью начинают атаки в море большие миноносцы, имеющие приличную дальность плавания. А в проливах атакуют малые миноносцы и миноноски — а их во флоте больше сотни.
У русских мало шансов отбиться от такой своры, в кого-то обязательно попадут торпедами. К тому же с утра его эскадры будут готовиться к повторному сражению, благо его место заранее известно. Оно единственное будет притягивать все русские суда, и те пойдут туда, как летят мотыльки на пламя светильника и обжигают свои крылья.
Того наклонился над картой и ткнул карандашом в обведенный им овал — с губ сорвалось тяжелое для произношения слово:
— Владивосток…
Глава 10
— Рад вас видеть, господа. Как адмирал, Константин Константинович?! Василий Васильевич, вижу корабль у вас в полном порядке!
Фелькерзам обменялся крепкими рукопожатиями с начальником штаба эскадры капитаном 1-го ранга Клапье де Колонгом и командиром броненосца Игнациусом. Встречали контр-адмирала на борту флагманского броненосца «Князь Суворов» с должным почетом — на трапе приняли фалрепные матросы, и, придерживая под руки как драгоценную фарфоровую вазу, подняли на борт корабля, пройдя рядом со средней башней, из которой угрожающе топорщили стволы 152 мм пушки.
Понятное дело, что Рожественский по своему статусу никогда бы не вышел на верхнюю палубу — служа вместе с ним на Балтике, Фелькерзам не помнил чтобы Зиновий Петрович проявлял толику уважения к подчиненным ему офицерам, а матросов так вообще крыл площадной бранью по любому случаю. А за семь с «хвостиком» месяцев плавания характер командующего совершенно испортился, и служба на флагманском корабле стала воистину каторжной — экипаж превратился в сборище неврастеников. Такое моментально чувствуется, достаточно было взглянуть на лица офицеров и нижних чинов. А это очень плохо, когда командующего бояться больше чем неприятеля, хуже только ситуация, когда при этом подчиненные полностью разуверились в полководческом «таланте» собственного начальства и не ставят его ни в грош, несмотря на репрессии.
— Его превосходительство ожидает вас в салоне, — негромко произнес начальник штаба, глаза у него были тоскливые — Клапьеде Колонг был низведен адмиралом до составителя приказов, вроде управляющего канцелярией, и потому являться одним из руководителей эскадры просто не мог, как и разрабатывать планы. Затурканный и задерганный Рожественским Константин Константинович превратился в очередного «болванчика». А такие только слепо выполняют приказы, и перестают думать над ними — а это плохо, очень плохо, когда сам командующий перестает опираться на работу штаба. Слишком велик риск ошибки у одного человека, пусть и облеченного немаленькой властью, здесь, на краю океана, практически диктаторской.